ЖИЗНЬ - ЭТО УЧЁБА

Светлой памяти Краеведа Козельска А.М. Рябова (25.03.1928-26.10.2010)

А.М. Рябов - член "Козельского общества русских литераторов" (КОРЛ), ветеран Пограничных войск, фото сделано 28 мая 2010 г. - в День пограничника, когда в селе Березичи ему был вручён членский билет КОРЛа и подарен сборник с его очерком "Война моего детства"

Сегодня, 26 октября исполняется год, как нет с нами Алексея Михайловича РЯБОВА (биография здесь и здесь). Уроженец села Березичи Козельского района Калужской области, в последние годы жизни он писал свои воспоминания о прожитом. Обладая феноменальной памятью, он до последних минут помнил и любил каждого человека, с которым ему посчастливилось быть знакомым. Являясь, к сожалению, непродолжительное время членом «Козельского общества русских литераторов» (КОРЛ), чем он очень гордился, успел увидеть напечатанными в альманахе «ЗЛОЙ ГРАД» свои мальчишеские воспоминания о Великой Отечественной войне (здесь). В последние свои дни он продолжал надеяться, что сумеет завершить свою главную книжку – про Березичи (часть материала здесь). Не успел, настолько внезапно болезнь забрала у него силы, но не память. Остались многие сотни страниц с рассказами о жителях этого козельского села. Мы обязательно их напечатаем. Нынче, поминая Алексея РЯБОВА, мы публикуем первую часть его большого очерка - "ЖИЗНЬ - ЭТО УЧЁБА", посвящённого учёбе в березической школе в 30-е годы прошлого века. Сегодня это Березическая общеобразовательная школа, что  на Стекольном заводе, благополучно и успешно работает, о чём свидетельствует её сайт, с которого взяты несколько фотографий, иллюстрирующих очерк А.М. Рябова.  

Помню, отец мне говорил: «Хочешь, сынок быть человеком – учись!».

Отцовскому совету я следовал всю жизнь и теперь, оглядываясь на прожитые годы, а они у меня солидные, могу сказать – мой путь по дороге знаний был трудный и продолжительный.

Начальная школа села Березичи

Свой рассказ хочу начать с описания самой школы и продолжить рассказом о моей учебе в ней. Школа была построена рядом с Никольской церковью, существовала при церковном приходе, поэтому она и стала называться церковно-приходской ещё задолго до революции 1917 г.

Начальные школы, работавшие по «Правилам о церковно-приходских школах», в России существовали в двух видах: одноклассные двухгодичные и двухклассные четырехгодичные. По рассказам отца наша школа была именно одноклассной. Ребята учились в ней два года. В школе преподавались: закон Божий, церковное пение, чтение церковной и гражданской печати, письмо, арифметика. Материал для чтения был религиозно-монархический. Обучение вели священники, дьяконы и дьячки, учителя и учительницы, окончившие, главным образом, церковно-учительские школы и епархиальные училища. Так, например, одним из первых наставников в церковно-приходской школе с. Березичи был дьячок Смирнов, который за обучение 38 березических мальчиков получал в год 50 рублей жалованья, да 20 рублей наградных.

Церковь и школа были самым тесным образом связаны не только близостью расположения. Внутри стены храма были расписаны кем-то из художников, имени которого мы не знаем. Не помню, к сожалению, я и самих сюжетов росписи. Как ни пытался вспомнить – не получается. Но вот нашёл-таки кое-что, проливающее свет. Талантливый писатель Виктор Лихачёв в рассказе «Молитесь за меня», написанном приблизительно в 70-е годы XX в., описал то, что он увидел однажды, заглянув в нашу березическую церковь: «Я зашел внутрь. В нескольких местах даже сохранились кусочки росписи. Один фрагмент можно рассмотреть хорошо: к Христу спешат дети. Ручонки раскрыты широко, они протягивают их к Господу, на лицах матерей улыбки. Художник рисовал совсем не еврейских детишек, а своих, русских (благо, натуры кругом было много). Удивительно, он даже передал, как белокурые детские кудряшки ласкает ветерок. «Приносили к нему детей, чтобы он прикоснулся к ним; ученики же не допускали приносящих. Увидев то, Иисус вознегодовал и сказал им: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царства Божия, как дитя, тот не войдет в него. И, обняв их, возложил руки на них и благословил их» ( Мар. 10, 13—16).

Вот ведь как получилось. Когда-то князь Александр Петрович Оболенский в 1845 г. построил нашу церковь. Видимо не без участия Оболенских выбирались и сюжеты для росписи стен. Выбор сюжета с детьми явно не случаен. У Оболенских всегда были большие семьи, детей было 10 и даже больше. В нашей церкви некоторых из них и крестили, например Дарью Оболенскую, родившуюся в Березичах в 1904 году. Теперь после реставрации храма росписи стен пока не сделали. Зато в имении Оболенских уже много лет действует школа-интернат, которая носит имя Алексея Дмитриевича Оболенского. Была бы сейчас школа при нашей церкви, тогда и для неё вполне подошло бы имя князя, при котором была основана школа, а именно Дмитрия Александровича Оболенского.

Такая вывеска украшает одно из зданий в интернате на территории бывшей усадьбы князей Оболенских, фото 2007 г.

Многие поколения жителей села Березичи говорили, подтверждаю это и я, что церковно-приходская школа дала путевку в жизнь многим сотням жителей села. Она воспитала не одно поколение. В классах школы сельские девчонки и мальчишки получали не только знания. Рядом с Никольской церковью все они становились небезразличными к Богу. Многие ученики нашей школы вышли на большую дорогу жизни. В ней учились и окончили школу: будущие два десятка Красных командиров, первые сельские большевики, комсомольцы, партийные и государственные работники, организаторы колхозного строительства. Школа вселила дух патриотизма защитникам Родины в годы: Гражданской (1918-1922 гг.), Финской (1939-1940 гг.) и, конечно, Великой Отечественной войн (1941-1945 гг.).

Мои отец и мать, которые родились в 1897 г., учились в школе с 1904 по 1908 гг. Дедушка, бабушка и все близкие родственники тоже учились в этой школе.

Расположенные на самом высоком месте, словно на постаменте, два исторических сельских памятника - Никольская церковь и Школа, построенные князьями Оболенскими, - многие десятилетия были гордостью жителей села Березичи.

В начале 30-х годов ХХ века советская власть закрыла церковь. На протяжении многих лет ее то открывали, то снова закрывали. Сегодня церковь работает, и в церковные праздники прихожане имеют возможность ходить на службу, слушать перезвон колокола. Радуя глаз человека и охраняя покой усопших, она просуществовала и сохранилась до наших дней, чего, к великому сожалению, нельзя сказать о школе. Нынче на ее месте захламлённый пустырь, зарастающий злым и ядовитым борщевиком.

Школа, порог которой я впервые перешагнул в 1935 г., называлась «Начальная школа № 78 села Березичи». В этой школе прошли мои детские годы: сентябрь 1935 г. - май 1936 г. – 1 класс; сентябрь 1936 г. - май 1937 г. – 2 класс; сентябрь 1937 г. - май 1938 г. – 3 класс; сентябрь 1938 г. – май 1939 г. – 4 класс.

Родная школа! Это было одноэтажное здание из красного качественно обожженного кирпича с темно-зелёной черепицей. Черепичная плитка была покрыта свинцовой обожжённой при высокой температуре глазурью и каждая черепица имела особое клеймо, на котором значилось: «Козельск. Князь Оболенский». Этот кровельный материал изготавливался на кирпичном заводе в имении Оболенских, что прежде располагалось не на крутом пригорке у Жиздры как это сейчас, а среди села Березичи на «Кошачьей горе» - сельской окраине, что со стороны деревни Дешовки. Однажды случился пожар, и уже после этой беды здание школы было частично перестроено, а погибшую в огне черепицу заменили листовым железом.

Милое моему сердцу школьное здание, ты украшало самое возвышенное место села Березичи вместе с церковью. Школьный дом пережил на своем веку многие невзгоды. Пожары – не самые страшные. Школа прошла через войны и революцию. Только заложенный в крови человека ген разрушения и уничтожения, а не созидания и украшения жизни, пересилил все остальные…

В середине 80-х гг. XX в. школу сожгли уже окончательно и умышленно.

Года два-три здание ещё стояло в разрушенном состоянии, а потом уже сельские рачительные хозяева-вандалы разобрали его по кирпичику, стёрли ее с лица земли. Сложно понять, кому могло мешать это здание, ведь даже немцы, оккупировав село, не тронули школу, где во время войны располагался военный госпиталь.

Еще одна неизлечимая человеческая болезнь – безразличие. Люди рассказывали, что когда громили здание школы, у многих было приподнятое настроение, и все смотрели на грабеж спокойно. Особенно возмущает то, что вандалов даже не пытались привлечь к ответственности, ведь по сложенным возле домов штабелям кирпичей можно было легко определить участников этого погрома. Я жалею школу, но не тех, кто ее растащил. С них спрос короток – их нет в живых.

Слева направо: жена моего двоюродного брата Ивана Ивановича Солдатова Наталья Григорьевна Солдатова (Андреева), которая умерла в городе Орле, его сестра Пелагея Ивановна Горшкова (Солдатова), которая проработала в этой школе много лет, а ныне покоится на старом кладбище села. За их спиной здание березической школы, возведённое ещё при князе А. Д. Оболенском (ныне не сохранилось)

По правде сказать, исчезновение школы имело не только субъективные, но и объективные причины. О первых я уже сказал, другие обусловлены бедой особого рода – вымиранием самого села. Стало некого учить. Как любят сейчас говорить – время было такое «переходное». Молодежь 1925-1929 гг. рождения потянулась в город. Поразъехались девушки-невесты, а молодые люди попросту деградировали от водки и самогонки. Рождаемость упала. Из-за малолюдности произошло объединение колхозов. У нас многие дети пошли учиться в школы в деревню Дешовки и на стеклозавод.

Кому мешало здание школы? Сохранись оно сейчас – не было бы лучшего места для сельского краеведческого музея. Жаль, что мы умеем ломать, но на добрые дела у русского человека ума не хватает.

Здравствуй школа, мы пришли!

Первое сентября 1935 года.

Утро, сборы в школу. Мать ушла на работу в колхоз, а отец - торговать в магазин стеклозавода. Было шумно! Бабушка Ганя (мать отца) немного покрикивала на нас, детей, делая различные замечания и доставая что-то из печи. Старшая сестра Настя собирала мне холщовую сумку, что-то туда клала, она должна была отвести меня в школу. В свои 17 лет она была уже замужем. Младшая Мария с плачем просила взять ее в школу, ей было 5 лет. Крутился под ногами двухгодовалый младший брат Василий.

И пошли! Цветов не брали, их не было. Меня немного принарядили, умыли, причесали. Сумку несла сестра, а младшая держалась за ее подол. Особого рвения идти в школу у меня не было, было жаль расставаться с улицей.

Школа встретила нас во всей красе, окруженная фруктовыми деревьями, которые ломились от плодов. При входе в школу был вывешен кумачовый флаг, коряво, но был написан призыв «Добро пожаловать». Родителей было больше, чем учеников. Все были нарядные, делились друг с другом своей радостью, что их чадо идет в школу.

Нас встречали учителя. Познакомились, а дальше все по плану. Горнист и барабанщик исполнили «Сбор». Линейка, вся школа в строю, директор держала короткую речь, которую трудно воспроизвести дословно, но смысл запомнился мне хорошо. Она называла нас дорогими, говорила о том, что мы переступили порог школы, а школа – это храм знаний. Это было прямое обращение к нам – первоклашкам. Мы стояли и думали: а что же такое храм? Думали, что мы пришли не в школу, а в церковь. Кто-то тихо сказал: «А мне мать сказала, что я иду в школу». В конце выступления директор школы призвала нас учиться, учиться, как завещал Владимир Ильич Ленин.

Школа была, как всегда, богата учениками.

Период, о котором веду разговор, это отрезок времени – конец 30-х годов ХХ века. Для справки. Накануне войны (1941-1945 гг.) на селе было 350 жилых домов, а это значит около четырёх сотен семей. Каждая семья имела от четырех и более детей. Родители гордились, что ежегодно семьи росли.

Хорошо помню эту мою первую торжественную школьную линейку, свою первую учительницу Серафиму Михайловну Никольскую. В школе было четыре класса. Школьное помещение было перегорожено на две половины. Работала школа в две смены, в первую учились младшие классы, первый и второй, это где-то около семидесяти человек, ученики, рожденные в 1927-1928 гг., в старших классах, третьем и четвертом, учились рожденные 1925-1927 гг.

Наш первый класс был переполнен, где-то 31-32 человека. Сейчас даже не могу себе представить, как же трудно было Серафиме Михайловне обуздать эту неуправляемую толпу из деревенских ребят. Вместе со мной за парты сели многие мои товарищи: Василий Нырков, Григорий и Николай Беспаловы, Василий Гуков, Алексей Гришкин, Николай Мосин, Алексей и Нина Куприяновы, Александра Ныркова, Анна Лаврушина, Анна Алимова, Татьяна Илюшина и др.

Не хотел расставаться с друзьями и вновь в первый класс «перешёл» Анатолий Овчинников, хотя он должен был идти уже во второй класс. А если в первый класс пришел Анатолий, то пришел и его друг Павел Лаврушин по прозвищу Дюкарь. Он уже в третий раз пришел в первый класс, на этот раз вместе со своей сестрой Анной. Брать его не хотели, но родные упросили. Директор пошла навстречу, но предупредила: «Лаврушин, в последний раз ты пришел в первый класс, а может быть и в школу. Запомни это!».

Он этого, как видно, не запомнил. Кончилось всё тем, что его исключили из школы. Так наш друг Лаврушин и не закончил первый класс.

Отношение к учебе не у всех было одинаковым. Большинство из нас пришли в школу учиться. Но вот некоторые, буквально будоражили весь класс. Они не только не ценили труд учительницы, но и нас держали в узде. Надо признать, что на первых порах они быстро ощутили безнаказанность, грубили, хамили, нарушали дисциплину, только на головах не ходили.

Однажды два моих друга придумали следующую шутку. Сидели они вместе в правом ряду на первой парте, которые были изготовлены сельским столяром с наклоном, внутри парты были доски-полки для книг и тетрадей. Если, сидя, чуть-чуть приподняться на цыпочки, то колени упирались в самую нижнюю доску полки, и усилиями ступней ног можно было двигать парту вперед. Перед их партой было пустое место, было где «путешествовать». Когда они медленно на парте «поехали» к двери, мы это дурачество хорошо видели, в классе поднялся смех.

Серафима Михайловна быстро открыла глаза, она их часто закрывала, и через очки увидела эту картину, поняла, в чем дело. Возмутилась, отправила их с урока и доложила директору. В итоге одного из школы исключили, а другого строго предупредили. Директор школы Зинаида Сергеевна сказала: - «Хватит, мы его терпели три года, а он дальше первого класса не дошел».

Кроме этого проступка, один из моих друзей выкидывал и другие «шутки». На одном из уроков был задан вопрос, чтобы мы придумали предложение с подлежащим и сказуемым. Пашка Григорию Беспалову подсказал: «Я приехал на комяге». Комяга – деревянная бадья - стояла на конном дворе колхоза и из неё поили лошадей. Все смеялись. Тогда учительница сказала автору предложения: «Прошу ехать к доске».

Вспоминается и такая шутка, а может, и не шутка. Они пришли из другого класса старшего. На вопрос, который был задан Николаю Мосину: «Твое отчество?», Николай ответил: «Натальевич». Его мать звали Натальей, а отец в это время был в отъезде от семьи.

Как же сложилась дальнейшая судьба тех двух «ездоков» на парте? Паша Лаврушин был исключен из школы. Мы видели, что он не ожидал такого исхода. Почти ежедневно он приходил к школе, во время перемен заходил в класс, но его вежливо просили выйти. Его тянула не школа, а друзья, которые там учились. Время шло, больше он не учился. Началась война, оккупация, потом нас освободили.

Урал требовал рабочие руки (1942-1943 гг.), поэтому нашу молодёжь стали отправлять в те края. Чаще всего – насильно. Не сумел избежать такой «командировки» и Павел Лаврушин. Не смогли спрятаться, и были посланы на Урал подальше от своих родных Мосин Василий, Гришкин Василий, Егор Москалев (Цыган) и другие ребята. По пути следования по просьбе девчат мальчишки сорвали пломбу с дверей одного вагона, насыпали девушкам семян подсолнуха. Пашка Лаврушин и Василий Мосин получили за это «преступление» по 10 лет тюрьмы. Потом Василий ушел на фронт, а жизнь Павла пошла по ухабам, половину жизни он так и провёл в тюрьмах. С возрастом успокоился, а последние годы проживал у сестры в Калуге. Последний раз я с ним встречался в 1954 году. Из жизни он ушел рано, был женат на нашей сельской женщине Татьяне Горшковой. Говорят, что в Калуге живет его дочь.

А второй «ездок на парте» - закадычный друг Пашки Анатолий Овчинников - окончил начальную школу, был переведен в 5 класс средней школы на Стеклозаводе. Учиться было некогда. Война 1941-1944 гг., работал в колхозе, был призван в ряды защитников Родины. В армии прослужил почти 8 лет. Счастье его, что не попал на фронт, вернулся домой. Женился, в жены взял молодую красивую сельскую девушку Анну Тишину. Родили двух детей: сына Анатолия и дочь Александру. Трудился Анатолий: гнал плоты, сплавляя лес и дрова по реке Жиздре. Вместе с бригадой занимался отхожим промыслом - строил жилые дома, хозяйственные постройки для животноводческих ферм Сухинического района нашей области. Их называли «шабашниками». Последние годы жизни работал в магазине завмагом и у военных экспедитором. Ушел из жизни рано, не дожив до 50-ти лет, вслед за Анатолием ушла и его жена Анна. Эта семья была для нас хорошими соседями, а Анатолий другом. Жаль, рано ушел из жизни.

Один из школьных классов. Фото 20-30-х XX в. Из архива Солдатовых, с. Березичи.

Учительница первая моя – Серафима Михайловна Никольская. Было ей чуть больше 30-ти, среднего роста, худощавая, строгая, ровная, безулыбчивая, всегда одетая в темное, из которого всегда виднелись свежие ослепительно белый воротничок и манжеты. Во всех отношениях культурна, она была похожа на светскую даму. Но было в ней даже что-то и от монашки. Говорили, что ее отец до революции был служителем церкви. Свою Серафиму мы любили, несмотря на то, что она была суховата в обращении с нами и требовательна.

Как и у всех учителей, мы могли замечать у неё некоторые странности. Ведя урок, например, она закрывала глаза и, как правило, что-то искала в своих волосах, затем пальцы вынимала и сдувала с пальцев увиденное через очки, а может, там и не было ничего.

Не забывал я свою первую учительницу. В 1954 г., уже став офицером и проводя отпуск в родных краях, решил навестить ее. Приблизительно знал, где она живет в Козельске. Встретил старушку, но еще бодрую, хотя ей уже было за восемьдесят лет. Память у неё была еще хорошая. Представился ей. Спросила: «А какой Рябов? В школе у нас было много Рябовых». Я сослался на то, что мой отец работал завмагом в Березичах. После этого она вспомнила. Немного рассказал о себе. По ее глазам я понял, что она горда, что ее ученик стал офицером. В это время она жила одна в Козельске в родительском доме.

Директором школы была Зинаида Сергеевна Кононыхина - козельчанка. Она и жила в Козельске. Выполняя обязанности руководителя школы, вела класс с первого по четвертый. Детская память сохранила образ этой учительницы. Была она средних лет, где-то чуть больше сорока лет, красива, человек с высокой культурой, подтянута, опрятна, одевалась со вкусом. Мы ее по-детски любили. Она постоянно была на наших глазах, талантливый педагог. Надо было уметь ладить с такой оравой учеников, нас было больше ста человек. Шум и гам в одном школьном помещении терпеливо сносила, как должное, но ко всем была требовательна, проступков без внимания не оставляла и не прощала. Всех учеников знала по фамилиям, но больше нас называла по именам. Она пользовалась заслуженным авторитетом не только у учеников, педагогов школы, но и у местных руководителей села. В ее кабинете можно было часто видеть родителей учеников.

Зинаида Сергеевна была большая труженица. Школу любила, поддерживала ее в хорошем состоянии. Зимы были суровые, снежные и холодные, но в школе было всегда тепло, помещения отапливались печами, перебоев с дровами не было. Советская власть, сельский совет, да и правление колхоза школу держали в центре внимания.

Как заботливая хозяйка Зинаида Сергеевна требовала бережного отношения к имуществу школы, но особенно трепетно и внимательно относилась к школьном саду. Он был богат плодами, но взять мы их не могли, знали, что за этим наблюдало око директора. А когда все созревало: яблоки, груши, сливы, вишни - начинался организованный сбор. Малышей не допускали! Сбор урожая в школе был настоящим праздником, в это время можно было полакомиться дарами сада. Все собранное пускалось в дело, яблоки и груши сушились и из них делали компот, больше доставалось младшим классам. Преподносились фруктовые подарки, не забывались и семьи учеников. Вот такой у нас был директор и учитель!

Не могу упустить одну важную деталь, когда идет разговор об учителях школы. Зинаида Сергеевна и Серафима Михайловна жили в Козельске. Эти педагоги были преданы своему делу: чтобы прийти на свое рабочее место – в школу, им ежедневно приходилось преодолевать расстояние около 15-ти километров: Козельск – Березичи, и обратно Березичи – Козельск.

Встреча с земляками и родными недалеко от школы, 1960-е гг. А.М. Рябов справа, из семейного архива Рябовых

Нам иногда хотелось, чтобы они опоздали в школу на уроки, или раньше ушли с работы – но этого не было. Их не пугала плохая погода: мороз, жара, распутица и т.д. Они всегда были в строю! Нельзя сказать, что власть села о них не заботилась. В зимнюю стужу им выделяли зимнюю санную повозку, а летом они передвигались только на своих двоих.

Кто-то из старшего поколения селян говорил, что первыми учителями при советской власти в школе стали сестры Анна Дмитриевна и Наталья Дмитриевна Орловы. Их возраст подходил к пятидесяти. Опыта и знаний у них было достаточно. А может, они работали в школах старого режима? У кого спросить? Кто об этом скажет? Зинаида Сергеевна (директор) и Серафима Михайловна о них проявляли большую заботу и опирались на них в работе.

Жили они в школьном помещении. Им предлагали жилье на селе, но они отказались, заявили: «Мы хотим постоянно видеть своих учеников». Своих семей они не имели, в шутку за глаза их называли «старые девы». Из двух сестер лидером была Анна Дмитриева, которая среди учителей района пользовалась большим авторитетом, как одна из лучших. За преподавание накануне войны была награждена орденом Трудового Красного Знамени, и ей было присвоено звание «Заслуженный учитель республики». Это было приурочено к какому-то юбилею. Мы гордились, что в нашей школе была такая заслуженная учительница. Награду Анна Дмитриевна носила постоянно. Правление колхоза приняло постановление, по которому Орловы были взяты на полное материальное обеспечение.

В середине 30-х годов по полной программе стало работать козельское педагогическое училище. На смену старшему поколению учителей пришла молодежь. Сестры Орловы с почетом ушли на пенсию. Несколько лет они жили в Березичах, в добротном деревянном доме Ивана Тямлина. Дальнейшая их судьба мне неизвестна, говорили, что они уехали к своим дальним родственникам.

Вернусь к своей начальной школе. Жила она в последние годы моей учебы полнокровной жизнью. Прошу заметить, годы были суматошные, напряженные, я имею ввиду 1937-1939 гг. сталинские лишения доходили и до нашей школы – нас, учеников. Помню, как директор школы пришла в класс и сказала: « Дети, надо вырвать или заклеить из учебника истории портрет (фото) врага народа Блюхера В.К..» Понять мы этого не могли. Как же так? Мы гордились прославленным героем Гражданской войны, маршалом Советского Союза, он был первым награжден орденом Боевого Красного знамени, героем Волочаевки и Халхин-Гола. Директор сама до конца не понимала, в чем дело, но пыталась доказать, что Блюхер В.К. готовился открыть границы Дальнего Востока японским самураям. Дома я пытался узнать, а точнее получить ответ, что это такое. Отец сказал: «Вырастешь большим – все узнаешь. Я участник Гражданской войны, Красный командир и у меня такой же вопрос, как и у тебя». На этом наш разговор закончился. Прошли годы, десятилетия, и мне все стало ясно! Не буду вдаваться в политику, я думаю всем итак понятно.

Наши любимые учителя давали нам не только знания, но и прививали любовь к Родине, к труду, закладывали крупицы высокой культуры. Они всегда были рядом с нами. Наша учеба не ограничивалась только классами школы, вместе с учителями и родителями мы работали в колхозе, убирали лён, картошку, коноплю, трудились на сенокосе. А в трудовых минутах, часах, главное для нас бы фруктовый сад, небольшой для выращивания овощей.

Самыми радостными днями для нас были Новогодние праздники, елки. В памяти хорошо отложилась елка Нового 1939 года. Всей подготовительной работой вечера руководила практикантка Козельского педагогического училища Александра Бакаева, уроженка деревни Дешовки. Зима была очень холодная, хорошо, что на этом вечере были наши родители и близкие, которые довели нас до дома. А вечер удался на славу, много было веселья: песни, танцы, игры и, конечно, подарки – гостинцы. Проводились линейки, посвященные государственным праздникам – первомайским и октябрьским. В 1937 году страна готовилась к первым выборам в Верховный Совет СССР. Жители села встречали кандидатов в депутаты, прошу извинить, если допущу ошибку, ими были: генерал армии Павлов Д.Г. и генерал Голиков В.И.. На встрече с кандидатами присутствовала вся школа.

Не хотел об этом писать, но не выдержал. Одной из бед нашей школьной жизни было то, что мы возвращались из школы все измазанные в чернилах.

Шли годы. В 1939-1940 гг. окончил начальную школу, легко переходил из класса в класс. Звезд не хватал, но и в хвосте не плелся. Получил табель с оценками: письмо, чтение, арифметика, поведение - «хорошо», по пению и рисованию - «отлично». Итог: начальная школа пройдена, здравствуй 5-й класс средней школы стеклозавода. Отец оценил мои заслуги и отправил меня в пионерский лагерь, который функционировал на базе дом отдыха «Кардымово», этого же района, Смоленской области.

Любимые педагоги дали нам путевку в жизнь, заложили первые азы грамотности, заложили в наше детское сознание любовь к Родине, труду, культуре. Именно в первых классах школы я узнал, что такое литература, книга. Знал писателей: Толстого Л., Горького М., Н.Островского. Их героев: Павла Власова, Наташу Ростову, Павку Корчагина. Также познакомился с творчеством таких поэтов как А.Пушкин, Н.Некрасов, В.Маяковский. Мы любили кино, его героику. Именно этот вид искусства позволил полюбить таких героев гражданской войны, как В.Чапаев, Н. Щорс, С.Лазо, Г. Котовский, А. Пархоменко, К.Ворошилов, С. Буденный и других. Нам были известны подвиги «Челюскинцев», героев мирного неба, и знакомы их имена: В.Чкалов, Г. Байдуков, А. Беляков, М. Раскова, В. Гризодубова, П. Осипенко. Уже тогда мы пели такие песни как «Орленок», «Каховка», «Катюша», «Три танкиста», «По долинам и по взгорьям».

Закончилась учеба в школе, жаль было расставаться с учителями, товарищами, которые продолжали учебу. Не забывал я свой храм детской науки. Сколько раз приходил к школе, мой взгляд был обращен к знакомым окнам, которые смотрели на Березичи, я вспоминал угловое окно, где был мой класс, в котором за черной партой с открывающейся крышкой и с жесткой деревянной скамейкой, я проучился четыре года и получил первое начальное образование. Видел, как на смену нам пришли ученики, рожденные 1940-1947 гг. За этот короткий промежуток времени произошло много изменений. Не стало фруктового сада, он погиб в 1940 году, а значит, не было яблони «Китайки», которая как часовой стояла на посту перед парадным входом в школу. Сторожами школы оставались могучие тополя, липы, ракиты, и еще кое-где мелькали оставшиеся фруктовые деревья.

Война (1941-1945 гг.) не прошла стороной. Летом 1941 года в школе размещался госпиталь для наших солдат и офицеров. Во время оккупации, в 1941 году, школа не работала, немцы ее не тронули. Она стояла как памятник истории и старшему поколению жителей села Березичи.

Время шло. В родных краях я отсутствовал с 1948 по 1983 год. Служил в пограничных войсках, в общей сложности 34 года. Бывая в отпусках, мимо школы не проходил. Как выпускник школы встречался с учителями: Пелагеей Ивановной Горшковой (Солдатовой), Евдокией Тимофеевной Матюшиной, Виктором Михайловичем Помирановым и, конечно, с учениками. Я гордился тем, что меня встречали с большой радостью. Бросалось в глаза то, что ряды учеников поредели, такой суматохи, как было в наше время, не было. Классы объединились, и вел их один учитель. А чуть позднее школу подожгли, а потом с большим трудом восстановили. Самое страшное для здания школы являлось то, что его уничтожили, разграбили и стерли с лица земли, как памятник старины об этом уже писал.

Школьные годы на стеклозаводе

В 1939 году я переступил порог Березической средней школы № 86 на стеклозаводе, которая была основана в 1937 году, 3 октября 1997 г. школе исполнилось 60 лет. До войны она была деревянная, двухэтажная, было 2 подъезда. В этой школе я проучился 3 года.: сентябрь 1939 г. – июнь 1940 г. ( 5-й класс); сентябрь 1940 г. – июнь 1941 г. (6-й класс); сентябрь - декабрь 1941 г. – перерыв в учебе, война, оккупация; январь 1942 г. – июнь-август 1942 г.( 6/7-й классы); сентябрь 1942 г. – весна 1943 г. (8 класс, который я не окончил).

Первая деревянная школа пос. Стеклозавод. Фото с сайта школы

Несколько слов о старой школе. Лицевая сторона была обращена к корабельным соснам, которыми мы очень гордились, они, как часовые на посту, встречали нас. Сейчас их ряды поредели. Какие-то варвары приложили к ним руку. И ведь ни с кого не спросишь, ведь вся страна находиться в таком положении. Мне представляется, что к созданию первой школы на Стекольном заводе прямое отношение имел князь А.Д. Оболенский – основавший в 1912 г. сам Стекольный завод. У меня есть копия фотографии, на которой члены семьи князя сфотографированы возле здания где-то в посёлке. Очень похоже, что у школы (см. ниже). И еще одна деталь. В кругу сосен был туалет и хозяйственные постройки школы, куда мы ходили на переменах смолить махорку – самосад. Нас урок не интересовал. В то время курильщик я был заядлый!

В 1937 году по инициативе директора школы Аниконова открылась средняя школа. Вскоре прислали в школу учителей с высшим образованием: Дудкову Полину Ильиничну (учителя химии и биологии); Беркс Антонину Генриховну (учителя русского языка и литературы); Медведкову Валентину Ивановну (учителя биологии); Индову Валентину Осиповну ( учителя русского языка)

Некоторых из этих и других моих учителей я хорошо помню.

Аниконов Дмитрий Поликарпович – директор, преподавал историю и Конституцию. Интеллигентный во всех отношениях, умелый педагог, требовательный хозяин школы. Во время войны 1941-1945 гг. руководил одним из партизанских отрядов, который действовал на территории Козельского и Сухинического районов области. После войны был вторым секретарем РК КПСС, а затем пошел на повышение, стал первым секретарем Куйбышевского РК КПСС нашей области.

Первый директор школы Д.П. Аниконов, фото из школьного архива

Кутьина Вера Афанасьевна, жена директора школы, преподавала географию. Очень красивая женщина, строгая.

Беркс Антонина Генриховна, завуч, преподавала литературу и русский язык, как правило, в 9-х и 10-х классах, ее рост выше среднего. Добрая ее душа! Когда немцы расстреляли семью Маршуновых, мужа и жену (1941 г.), взяла на себя все заботы по воспитанию их дочери Аллы, которая училась вместе со мной в одном классе. Закончила школу, поступила в Смоленский медицинский институт, стала врачом. Когда Антонина Генриховна была в преклонном возрасте, Алла оставила Смоленск и переехала жить на стеклозавод. Последние годы жили они в городе Сосенский, сегодня их нет.

А.Г. Беркс в дни работы в школе, фото из школьного архива

Антонину Генриховну буду помнить всегда, это она проявила заботу и выслала справку на мое имя, с указанием, что я окончил 8 классов школы. Стыдно, но я этот класс не закончил. Медведкова Валентина Ивановна, классный руководитель моего класса, вела биологию. Это она приходила в наш дом, и жаловалась матери на то, что сын нарушает дисциплину, прогуливает уроки. Мать ей сказала: «А что я могу сделать, не родная я ему». Было это, когда я учился в 6 классе.

Малинкин Николай Васильевич преподавал литературу и русский язык. Однажды я опоздал на его урок, любил курить с товарищами. Он пустил меня в класс и спросил: «Где ты был? Почему опоздал?» В ответ я что-то промычал. Он почувствовал, что от меня пахнет табаком, и заставил меня вывернуть карманы, а они были набиты самосадом. Весь класс видел этот «концерт». Учитель заставил меня руками убрать все, что было в карманах. Больше на его уроки я не опаздывал.

И.И. Ремезов, фото из школьного архива

Лавров Петр Федорович, Ремезов Иван Иванович, его жена Нина – их дисциплина физика. Шмидирген Людмила Антоновна (Анатольевна)– немецкий язык.

Первый выпуск 7 класса, фото 20-30-х гг. из архива школы

По количеству учеников школа была большая, работала в две смены, было по 2-3 класса с пятого по десятый. Больше всего учеников было в начальных классах, с первого по четвертый.

Школьный класс. Спустя 2 года они первыми получат среднее образование в пос. Стеклозавода. Фото 1938 г. из школьного архива

На приведённом выше фото – старшеклассники, никого из них я не узнаю. Фотографии же моих одноклассников у меня нет, но я помню многие фамилий тех, с кем я учился.

Ребята села Березичи:

Нырков Василий

Бакаев Николай

Куприянов Алексей

Куприянова Нина

Гришкина Анна

Илюшина Татьяна

Матюшина Александра

Ученики с хуторов « Дмитровский» и «Вольный труд»:

Алимов Иван

Ермоловы Николай и Иван

Назаров Владимир

Стеклозаводские:

Манерова Женя

Коняхина Катя

Моршунова Алла

Рожнов Борис

Степных Василий

Играев Николай

Мерзлов

Волков Сергей

Пятрусевич Лида

Куприянцев Петр

Птушкин Алексей

Мною названы мои товарищи по начальной школе Березичи. Но многие в среднюю школу не пошли, хотя на это имели полное право. Были причины. Первая из них – это гнилая теория родителей: «не засоряй себе мозги», вторая – «товарищи не пошли и я не пойду», третья, не зависящая от ребят - Финская война (1939-1940 гг.), отцы, которых выполняли волю вождя, а затем и страшная Отечественная война (1941-1945 гг.).

В конце 50-х гг. на смену старой пришла новая школа - каменная, в три этажа. Школа действует и сегодня. Мне часто приходится проходить мимо нее. Она радует глаз, так как ухожена и вся в цветах. Но это уже история других людей, им её и писать.

Березичская средняя школа в наши дни, фото одного из учеников, с сайта школы

Годы, наши годы!

Все, чьи имена и фамилии я назвал, учителя и ученики, уже ушли из жизни. Из тех, о ком имеются сведения, жива жена Ремезова И.И., педагог средней школы Нина (отчество не помню). Проживает она около интерната имени князей Оболенских. Каждую субботу с тазиком она едет в баню. Так же жива Женя Манерова (стеклозавод). Где-то далеко от Березичи живут Гришкина Анна и Матюшина Александра. Хорошо было бы, если бы они были живы!

Расскажу немного о том, как я учился в средней школе. Началась учеба со многими издержками, в этом мы были не виноваты. Закончив пятый класс, перешел в шестой, но его закончить помешала война. Школа не работала, оккупация. Удалось закончить его только в 1942 году. Закончил седьмой класс, перешел в восьмой, но учебу бросил, пошел работать, не хотел отставать от товарищей. По тексту расскажу о трудовой деятельности, это будет позднее.

Учился в средней школе без особого подъема. О какой учебе можно говорить, если к матери приходила жаловаться классный руководитель. Переползал из класса в класс, словно на четвереньках, даже за хорошими отметками не охотился. Примерно в конце окончания шестого класса образовалась компания «не разлей вода», в которую входили: Василий Нырков, Василий Гуков, Иван Мосин, и иногда «мелькал» и Николай Бакаев. Компания была не деловая, а хулиганствующая. Вот фрагменты ее деятельности. Зима. Морозно. Бегом в школу, товарищи все в сборе. До школы 2 километра, через лесную посадку. Дорогу запорошило снегом, надо протаптывать. Кругом снег, на елках и под ними, каждая снежинка переливалась сине-зелено-красным огоньком. Небо было голубым, безмятежным и безоблачным. Мы подпрыгивали, били руками по веткам, чтобы запомнить этот момент, смотрели, как сверкала снежная пыль, слетая на наши разгоряченные щеки и лоб. Вот это жизнь! Резвость, шалость были на первом плане, а школа забывалась. И как результат на уроки мы опаздывали, а иногда и не ходили в школу.

Другое воспоминание: ранняя весна, и опять дорога в школу. Здесь нас было трое «удальцов»: Иван Мосин, Василий Нырков и, конечно, я. По пути в школу нашли трубку от противогаза, подожгли ее, хорошо горела и коптила резина. «Пошло, поехало»! Мы стали поджигать сухую траву. Все воспламенилось, погасить пламя нам не удалось. Решили бежать домой. Подбежали к мосту через Жиздру, посмотрели назад и увидели, как горит посадка леса. Страху набрались! Лесной пожар подходил к стеклозаводу. Руководство завода приняло все возможные меры, чтобы погасить разгулявшееся пламя. А на завтра надо было идти в школу. Когда мы пришли, ребята стали нас называть поджигателями. Нас вызвали к директору. Мы объяснили с обманом: «Когда мы шли в школу, видели впереди себя группу ребят, которые и организовали пожар, кто они, мы не узнали. И когда нам пламя перегородило дорогу, мы убежали домой». Обман удался! Но нехорошие шалости продолжались. Мы гнули молодые березки до земли, а потом ликовали, как они поднимались вверх.

Любимым занятием по осени было «рубить» семейки грибов опят, их было столько, как говорят «коси косой». Сейчас таких грибов нет. С таким отношением к учебе мы далеко не пошли. Я с трудом закончил седьмой класс, перешел в восьмой, а мои закадычные друзья Иван Мосин и Василий Нырков после седьмого класса учебу бросили. В сентябре 1943 года мы пошли работать. Были причины: нужда в семье, война, дурной пример товарищей. Среднюю школу окончили: Александра Матюшина, Татьяна Илюшина, Алексей и Нина Куприяновы, Николай Бакаев – мой хороший товарищ.

Работал я до декабря 1948 года, Родина меня не забыла призвать в ряды пограничных войск. В начале 1949 года прошёл учебный пункт в «Брестской крепости» в городе Бресте.

Мой друг Николай Бакаев, 1950 г.

Оттуда перевели в город Выборг Ленинградской области. Потом была непростая карьера: пограничная застава – стрелок; школа младшего сержантского состава – младший сержант, пограничная комендатура – секретарь комсомольской организации. Вот в это время и родилась у меня мечта стать офицером.

А.М. Рябов – ефрейтор, 19 пограничная застава, 1950 г.

Другого и быть не могло. Отец у меня был Красным командиром в Гражданскую. Но, мечтать – одно дело, а надо было действовать! Вот тут жареный петух и клюнул! Среднего образования – тю-тю!

Продолжение следует