Хвастовичский район Калужской области находится к юго-западу от Козельского района, и лежит он недалеко от границы с Брянской областью. Ещё и в XIX в. вся эта земля входила в состав обширного Козельского уезда Калужской губернии. Некогда большое село Хвастовичи, ныне центр одноимённого района, вместе с деревнями Подбужье, Песочня, Орля, Авдеевка, Улемец и др. были хорошо известны в Козельске как монастырские, поскольку относились к владениям стариннейших в России Свенского Успенского монастыря, расположенного под Брянском в селе Супонево, на реке Свени (Свини).

Здесь, где начинаются знаменитые Брянские леса, селились издавна люди крепкие и надёжные – защитники южных рубежи Московского государства от набегов крымских и ногайских татар. В советское время Хвастовичский район подвергся массовой коллективизации сельского хозяйства. В острой борьбе многие семьи были раскулачены, немало людей было выселено в отдаленные места Севера и Сибири. Эти места знамениты своей песенной культурой, о чём мы писали, например, здесь.

Не случайно, здешние сёла всегда привлекали внимание тех, кто изучает фольклор и ремёсла местного населения. В начале XXI в. в д. Воткино, что неподалёку от Подбужья, в экспедиции побывала Наталья Горянина (г. СПб), которая познакомилась с жизнью местных жителей. В результате родился замечательный очерк только об одном человеке – деревенской жительнице Марие Гавриловне Жуковой. Впервые об этой замечательной женщине Наталья Горянина рассказала в ноябре 2005 г. на VIII Международной конференции «Аудиовизуальные средства фиксации живой традиционной культуры» в Москве (Институт Наследия). В 2008 г. очерк вышел в сборнике «Аудиовизуальная антропология. Истории с продолжением». Рос. НИИ культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева.

Наталья Горянина год назад дала нам добро на публикацию своей статьи и сегодня мы её публикуем. Пожелаем же Наталье новых творческих успехов.

Фрагмент советского плаката в поддержку сельского хозяйства, 1954 год. Иллюстрация с сайта plakaty.ru.

Н.Ю. Горянина (Санкт-Петербург)

 «СОЦИАЛИЗМИНА»: ПОРТРЕТ XX ВЕКА В ЛИЧНОСТНОМ СОЗНАНИИ

«Социализмина» — это не название прошедшей эпохи. Это дере­венское прозвище простой крестьянской женщины, жизнь ко­торой началась в год создания Советской империи. Моё знакомство с Марией Гавриловной Жуковой состоялось в январе 2004 года во время экспедиционной поездки в Хвастовичский район Калужской области.

Поездка была неожиданной и, к сожалению, из техники был только диктофон. Я побывала в селе Подбужье и оттуда пешком направилась в село Воткино, находящееся в 5 километрах от первого. В моем распоряжении были сутки. За это время я успела плотно поработать с двумя информаторами, пообщаться с администрацией и директором местной школы. И все они указывали на Социализмину, как на лучшего знатока «сторины» и старинных песен. Каждый раз ее прозвище немного настораживало. Но мой путь неизбежно вел к знакомству с этой удивительной личностью.

Когда на импровизированном такси — дровнях — меня подвезли к ее дому, я в очередной раз пожалела о недостаточной укомплектованности техникой. Дом был похож на сказочную лесную избушку на курьих ножках. Или скорее — на собачьих лапах. Задняя часть строения покосилась, и создавалось ощущение, что дом присел так, как садятся собаки.

Внутри дома ощущение сказки продолжилось. Меня встре­тила довольно пожилая, но очень бодрая, женщина с настолько черными от въевшейся грязи руками, что они мгновенно при­ковывали к себе внимание. Маленькие кухонька и комнатка были немного неопрятными и закопченными от плохой работы старой трубы, на тот момент совсем сломавшейся. По всему было видно, что хозяйка дома не часто видит родственников.

Разговор с ней начался легко и довольно неожиданно. После пары вопросов, когда я поняла, что разговор завязывается, я попросила ее представиться. И получила весьма необычный для такой просьбы ответ: «Жукова Мария Гавриловна. Дочь собст­венных родителев, родилася по собственному желанию, умру по сокращению штатов». Эта фраза подействовала как ушат холод­ной воды. Не было сомнения, что передо мной личность неор­динарная. И уверенность в этом обстоятельстве, к счастью, под­твердилась в нашем дальнейшем разговоре.

М.Г. родилась в селе Воткино тогда еще Жиздринского уезда Калужской губернии в 1917 году в крестьянской семье, которая — как и большинство подобных семей в этой части уезда — была очень скромной по своему достатку.

Наталья Горянина на Коференции в Москве, фото ноябрь 20005 г.

Особого голода не знали, но и разнообразия не видели. Мать и дядя М.Г. горячо приняли новый строй, были активистами и даже вошли в колхозное правление. На собраниях, где часто за трудовые достижения награждали их обоих, дядя, видимо очень эмоциональный, спра­шивал свою сестру: «Ну что, будем строить социализму?». На что мать М.Г. отвечала: «Будем!». Именно за этот вопрос и по­ложительный на него ответ ее стали называть в селе Социализмой, а к именам детей добавилась вторая часть — Социализми­на (Маня Социализмина).

Надо сказать, что М.Г. активно оправдывала свое прозвище. Она была первой женщиной-трактористкой в районе и села за руль нелегкой в управлении машины в 17 лет. Всю жизнь про­работала в колхозе, получая грамоты за хороший труд. Бойкая, заводная, веселая, легкая на подъем, она везде была активист­кой: и в труде, и в веселье. «Без мене, дочечка, нигде не обходи­лись: ни проводы, ни свадьбы. Без нас ничего не обходилось».

Жукова — прекрасная песенница, владеющая солидным по объему и жанровому диапазону репертуаром. Она была лиде­ром в местном самодеятельном хоре, сложившемся из местных выдающихся песенниц. На районном конкурсе их ансамбль за­воевал призовое место и получил в подарок гармонь, чем М.Г. До сих пор гордится, приписывая себе значительную часть этой заслуги. В свое время она многих научила разным песням. Про­цесс обучения проходил по дороге на полевые работы, когда односельчане просили ее спеть какую-либо песню несколько раз, чтобы запомнить мотив. Сама же она запоминала с легко­стью, благодаря своей потрясающей памяти, не поддающейся, однако, ее полному осмыслению. Гордость за свой талант была выражена ею в форме удивления таким образом: «И откуда этот придурок знает все эти песни?!».

Самые любимые ее песни — с революционным содержанием. В силу возраста «голоса уже не хватает», поэтому она декламирует с большим воодушевлением песенные тексты «Дубинушки», «Среди Маньчжурии Китая», «Громадные стены дрожат» и - как мне показалось, самую любимую — «От павших твердынь Порт-Артура», при этом, не совсем понимая, что такое «пар- тартур».

Но кроме них значительное место в ее памяти занимают старинные песни — календарные, свадебные, лирические ролевые карагодные. М.Г. точно знает их местоположение в традицион­ном календаре и в обряде (свадебный обряд был рассказан без заминок с начала до конца и проиллюстрирован полагающими­ся на каждый момент песнями). Удивительно и, может быть, невероятно, что человек, горячо принявший новый строй, но­вые ценности так трепетно соблюдает «старые законы». Для нее порядок, выстроенный традиционной культурой, незыблем. Огромного труда стоило уговорить ее спеть пасхальный тропарь «Христос воскресе» и его предпасхальный вариант. Не время, и потому Бог может наказать ее за этот поступок. После долгих уговоров и всяческих уверений, что она сделает хорошее дело, если споет, нехотя и то, уступив все-таки моей настойчивости, а не поддавшись уверениям, она продемонстрировала местный распев тропаря. Но как-то вполголоса и немного скомкав его, как будто надеясь, что Бог не услышит такое пение или, по крайней мере, не засчитает его. Тогда как спеть рождественский тропарь — а Крещение было накануне — она предложила сама и с большой охотой.

Надо сказать, что религиозность, ею проявляемая, не произ­водит впечатления сиюминутности. Вера во Всевышнего, види­мо, все-таки была воспринята ею ещё в детстве как само собой разумеющееся явление, естественное для традиционной дерев­ни. Не думаю, что в период коммунизма она утратила ее. Может быть, она и стала менее востребована, но скорее — осталась более интимной. На эти выводы наводит состоявшийся с М.Г. разговор о религии, о вере в бога, о необходимости следования Его заповедям и неизбежном наказании в случае ослушания, которое сейчас и происходит. М.Г. видит современные события, происходящие в мире (землетрясение в Иране, авария танкера с нефтью), как проявление Апокалипсиса, неизбежно наступающего в качестве наказания за наши грехи. Ее вера — не дань современности. Это имманентное состояние, вновь набирающее свою силу. Ни капли фальши, наигранности не чувствуется в искреннем восклицании: «Я благодарю Тебя, Владыка, за твой дар, что ты мене наделил таким разумом».

И при этом М.Г. гадает на картах. Гадает с удовольствием 0 очень хорошо. Это ее умение получило признание, и к ней не только идут, но и едут.

Одно из возможных объяснений совместного существования религиозности и любви к гаданию на картах — в общем-то, язы­ческому проявлению, осуждаемому церковью, — можно, как доне кажется, найти в самой сущности традиционной культуры, в ее синкретичности. Исследователи духовной составляющей тра­диционной культуры давно указали на ее главную особенность — сплав православного и языческого. Одним из проявлений по­следнего являются гадания, сопровождавшие любую крупную дату традиционного календаря. Стремление познать будущее, как уже не раз отмечалось, свойственно человеку. В разные времена оно реализовывалось разными средствами. Гадания с кольцами на Святки или с венками на Троицу или Купалу прак­тически исчезли. На смену им пришло гадание на картах. Оно изначально было ориентировано не на сакральные дни года, когда можно узнать будущее, а на жизненную ситуацию — че­ловек приходит к гадалке тогда, когда у него появляется про­блема, требующая постороннего вмешательства.

Именно в психологической ситуации, как мне кажется, ле­жит феномен успеха Жуковой как гадалки. М.Г. относится к тому типу людей, которых называют личностями. И, как любая личность, она обладает волевым характером, независимостью и в то же время — гибкостью мышления. Кроме того, от природы она талантлива, что делает ее уверенной в себе. В ситуации, когда между двумя людьми лежат карты, сильным, несомненно, является тот, кто ими управляет. Сбывшиеся предсказания — это, скорее, эффект гипноза, излучаемый уверенностью в себе, в собственной правоте и, как правило, в счастливом исходе из ситуации.

Может быть, этот же эффект распространяется и на всех тех, кто с ней общается. Может быть, именно он создает вокруг Жу­ковой ореол уважения и слегка завораживает.

Вот и я вышла в звездную ночь после общения с М.Г. в ее по­земной кухоньке с закопченной печкой и черным котом, сидящим на загнетке, слегка завороженная. Очарование не проходит до сих пор.

По прошествии небольшого количества времени понимаешь, Что М.Г.Жукова изумляет не столько твердой памятью и разумностью рассуждений, уже самих по себе поразительных в ее годы, сколько оригинальностью сознания. В нем синкретично переплелись все те вехи, из которых сложился XX век. Религи­озность, потерянная при коммунистическом строе, и вновь обретаемая и осознаваемая сейчас. Традиционность песенного мышления с его календарной ориентированностью, с одной стороны, и горячая любовь к песням с революционным и военным содержанием, с другой. Но в отличие от истории, реализующей­ся в этих процессах последовательно, у Жуковой они существу­ют в синхронии. Противоположности не исключают друг друга и не мешают. В общении с ней история прошедшего века рас­крывается в течение не боле чем 2-х часов, потому что в созна­нии М.Г. Жуковой, как в зеркале, отражается весь тот путь, ко­торый прошла русская деревня в XX веке.