О Почётном гражданине города Козельска Викторе Григорьевиче ТИМОШИНЕ мы уже вам  рассказали здесь. 28 декабря 2017 года вместе с супругой Татьяной Михайловной он побывал в Институте Наследия им. Д.С. Лихачёва (об этом) и подарил книгу "Наш выпускник. В.Г. Тимошин. Сквозь призму времени". Книга была издана Муниципальным казённым общеобразовательным учреждением "Основная общеобразовательная школа №4", г. Козельск Козельского района Калужской области в 2016 году. В ней содержится интервью, данное В.Г. Тимошиным учащимся и учителям этой школы, которую он окончил в 1957 году.

     Сегодня мы публикуем, с разрешения Почётного гражданина города Козельска В.Г. Тимошина, первую часть его ответов на вопросы, в которых содержится большая информация о нём самом и, что главное, о людях города Козельска, с которыми судьба свела Виктора Григорьевича в разные годы.

Город Козельск, Красноармейская улица в годы, когда В.Г. Тимошину было 30 лет. Фото 1974 г., архив С. Рябова

СКВОЗЬ ПРИЗМУ ВРЕМЕНИ

На основе интервью, данного В.Г. Тимошиным учащимся и учителям общеобразовательной школы №4 города Козельска 

     Вопрос: Виктор Григорьевич! Дом, где Вы в школьные годы жили, расположен как раз напротив нашей школы. Не могли бы Вы рассказать о его истории и роли в Вашей жизни.

     Ответ: Дом был построен моими предками Филюшкиными: дедушкой Василием Самойловичем (1872-1943)  и бабушкой Марией Михайловной (1879-1957), до замужества Родиной, в деревне Плюсково Козельского района на левом берегу реки Серёны в 1905 году, так что этот дом – ровесник моих родителей.  А в 1938 году он был перевезён оттуда в Козельск на улицу Лосевскую, 19 (теперь Суворова), где и стоит до сих пор. Дети Филюшкиных к тому  времени  уже  не  жили  в  Плюсково, да и мои родители – тоже (они работали в Оптиной  пустыни, где тогда был  расположен  дом отдыха и другие светские учреждения).  Помимо прочего, в 1938 году должен был родиться мой старший брат Михаил, вот и подоспело время совершить этот переезд.

     Значение родительского дома для меня, как и для каждого человека, огромно, что вполне понятно, потому, что он ассоциируется с детством – самым светлым и радостным временем жизни, каковы бы ни были реальные трудности этого периода. К тому же наша теперешняя квартира в Москве – это, считай, и есть наш козельский дом, поскольку деньги от его продажи в 1972 году пошли на первый взнос при вступлении в жилищно-строительный кооператив МГУ. И тогда же к нам в Москву переехали жить мои родители. В московской квартире в моей комнате   размещено   несколько   сделанных   мною фотографий, а также рисунков козельского дома, выполненных козельчанином Александром Ивановичем Барановым (о нём я ещё расскажу). Всего в нашей квартире размещено более десятка фото и рисунков с видами дома, школы, улицы, других памятных для нас мест Козельска.

      Вопрос:  Что для Вас школа тех далёких лет? Вы ведь учились здесь только четыре первых года, а затем перешли в десятилетку в центре города.

Да, со времени моей учёбы в начальной базовой школе № 1 (1947-1951) прошло немало лет.  Но многие  события того периода  уже никогда  не изгладятся из памяти.  Вообще, надо сказать, что школа в жизни каждого человека – это целая планета. И с годами всё лучше понимаешь истинный смысл тех слов и определений, которые мы не раз слышали за время своей учёбы: «школа воспитывает, даёт путёвку в жизнь, закладывает основы знаний и умений». Да, это именно так, поэтому мы на всю жизнь благодарны тем годам и учителям, которые формировали фундамент нашего дальнейшего развития.  

Сама школа в те годы состояла из одного двухэтажного здания, выходящего своим фасадом на улицу Лосевскую  (теперь Суворова). В летнее каникулярное время здесь жили студенты Калужского медицинского училища, которые проходили практику в Козельской районной больнице. В начале 1960-х годов к этому зданию был пристроен новый корпус.

Моей первой учительницей в начальной базовой школе была  Зинаида Васильевна Цитович. Она была уже достаточно пожилой и ещё из дореволюционного времени. Её отличали интеллигентность, строгость, требовательность, что, конечно же, шло нам только на пользу.  Зинаида Васильевна жила вместе с сестрой не так далеко от школы, в переулке Суворова, и когда мы шли в город, всегда с особым чувством проходили мимо её дома. Вспоминаю и других учителей нашей школы, некоторые из них преподавали у нас отдельные предметы: директора Наталью Лаврентьевну Соколову, Софью Сергеевну Миловидову, Лидию Михайловну Иванову, которая вела у нас пение.

Обобщённые представления о тех школьных годах до сих пор остаются яркими и радостными. Расположение дома рядом со школой (редко ведь у кого такое случается!) сулило немало преимуществ. Так, в любую перемену можно было запросто сбегать домой и перекусить, поскольку у бабушки для нас с братом всегда было что-нибудь приготовлено.

Вспоминаются также лица одноклассников, различные эпизоды учёбы и обстоятельства школьной жизни. В памяти у всех осталась сторож нашей школы тётя Паша, которая тут же и жила. В число её обязанностей входила подача школьного звонка на уроки и перемены. Вместе со мной училась её внучка Галя Максимова, с которой мы потом и закончили 10 «б» класс средней школы № 1. Некоторые уроки в нашей школе проводили студенты  Козельского педучилища, это считалось у них педагогической практикой. Хорошо запомнился урок одного практиканта, который представил школьникам  красочную картину будущих преобразований в пустых подземных пространствах, оставшихся после добычи шахтёрами каменного угля: там будет много света и расцветут сады.

За пределами занятий остались  в памяти   работы  на школьном участке, поездки в сентябре в близлежащие колхозы для помощи взрослым в уборке льна. Не знаю, выращивается ли сейчас в районе эта культура, но тогда она здесь произрастала. А в старших классах уже средней школы были традиционные поездки в сёла района для  уборки картошки  и выполнения других видов сельскохозяйственных работ.

      Вопрос:  Чем запомнилась Вам улица, на которой расположена наша школа, чем она жила и какую роль играла в воспитании детей в то время?

Как я уже сказал, улица носила название Лосевской, что отражало, видимо, реальность тех далёких лет, когда на этом месте были леса и водились представители животного мира. То название улицы можно считать глубоко историческим по своему изначальному смыслу. Она была переименована в улицу Суворова в мае 1950 года в связи со 150-летием со времени ухода из жизни выдающегося русского полководца, генералиссимуса Александра Васильевича Суворова (1730-1800). И я,  тогда ученик 3-го класса, тоже присутствовал во дворе школы на собрании жителей нашей улицы, где принималось решение о её новом названии.

Рассказывая об улице, я не могу обойти вниманием и наш дом. Когда в 1941 году началась война, отец (он участвовал ещё и в финской войне 1939-1940 гг.) ушел на фронт, а его семье было предписано   эвакуироваться. Дело в том, что он был членом партии, и в связи с возможным приходом немцев жизнь членов семьи коммуниста оказалась бы под угрозой. В эвакуации мы находились в Горьковской области, вернулись оттуда весной 1944 года, а наш дом был занят посторонними людьми, которые не хотели его освобождать. Когда им всё же пришлось это сделать, то в отместку они подпилили на чердаке стропила крыши, чем осложнили нам дальнейшую жизнь: отец на фронте, дедушка умер в эвакуации, а на руках у бабушки с матушкой двое детей, к тому же все тогда заболели малярией. В то время спасением от этой болезни являлся только хинин в порошке (таблеток не было), который  следовало  пить не иначе, как в папиросной бумаге, настолько он был горек. Надо ещё учесть, что в доме отсутствовала мебель, спали на полу, да, и есть было нечего. Подобные и ещё бόльшие трудности  переживала тогда вся страна, но постепенно жизнь налаживалась.

Сама улица оставляла приятное впечатление, она была просторной, прямой, длинной и довольно густо заросшей стелющейся травой (особенно часть улицы от её начала до школы). И если учесть, что транспорт по ней практически никакой не ездил, то это было раздолье для детских игр, чем мы и пользовались. Ещё одной замечательной особенностью было то, что практически в каждом доме (дворе) имелась корова, не считая другой живности. Это обеспечивало людей молоком и другими жизненно необходимыми продуктами. Интересно заметить, что из молока даже сливочное масло делали, для чего  требовалось долгое время сбивать в руках налитое в банку и хорошо закупоренное молоко.

Место для размещения нашей кормилицы-коровы Зорьки находилось в конце коридора самогό дома, и каким-то образом она научилась подниматься, а потом и спускаться по ступенькам крыльца. Выгоняли коров пастись на Баково поле рано утром, когда дети ещё спали. Но фантастическая картина возвращения большого стада вечером, в лучах заходящего солнца, всегда стоит перед глазами. Большой проблемой для содержания скота было обеспечение его кормами. Для коровы это сено, заготовка которого    представляла большую трудность. Но, так или иначе, каждая семья как-то решала этот вопрос. И вот наступал день, когда сено привозили к дому, и его надо было сушить. Для этого сено разбрасывали-расстилали прямо на улице перед домом и периодически переворачивали (это входило, наряду с другими, в наши детские обязанности). А если учесть, что сено привозили примерно в такое же время и в другие дома, то вид нашей улицы становился достойным кисти художника.

Говоря об улице детства, нельзя не сказать о речках, где в летнее каникулярное время протекала значительная часть жизни школьников. Для нас это были две реки: Жиздра и, как теперь пишут, Другузна (мы её всегда называли Дургузкой). Удивительно,  но  взрослые без боязни отпускали нас на речку, и с нами ничего  не случалось, а ведь могло быть всякое, тем более что не все хорошо плавали и среди нас имелись любители находиться в воде до посинения. Зато как хорошо было  потом согреться  на горячем от солнца чистейшем белом песке. А вот теперь обширных песчаных пространств левого берега Жиздры в тех наших местах, к сожалению, уже не увидишь.

Ребята, разбежавшись по лугу, прыгали в воду с крутого правого берега Жиздры. Течение реки было достаточно быстрым, нас постоянно предупреждали о часто встречающихся водоворотах, так что мы всегда проявляли осторожность, особенно когда купались в незнакомых местах, например за железной дорогой,  ближе к Оптиной пустыни. Ещё одно исчезнувшее явление, а по нынешним меркам, даже и экзотическое – это сплав брёвен по реке Жиздре. В то время это был, пожалуй, наиболее простой способ доставки древесины в пункт назначения. Брёвна плыли по реке достаточно плотным массивом, но иногда какую-то их часть течение прибивало к берегу, где они  задерживались. И тут появлялась возможность смелым ребятам показать свою удаль, то есть быстро пробежаться по брёвнам и суметь не провалиться в воду. Понятно, что это было небезопасно.

Думаю, что теперешним школьникам будет интересно узнать, как в то время осуществлялось водоснабжение. Водопровода на наших улицах тогда и в помине не было: воду носили вёдрами (женщины – на коромыслах).        А воду брали из бассейна, закрытого резервуара круглой формы рядом с разрушенной церковью на бывшей Богоявленской улице (ныне – улице Ленина).  За ночь вода в бассейне накапливалась, а с утра начинался её отпуск по талонам. Надо было опустить в банку требуемое число талончиков, и работница открывала кран.   Она сидела в названном сооружении и строго следила за всем процессом. Незабываемое впечатление осталось и от поездок верхом на лошади на водопой к этому бассейну. Дело в том, что отец несколько лет работал председателем колхоза и иногда приезжал ночевать домой. Тогда утром нас с братом сажали на лошадь, и мы под присмотром взрослых отправлялись в интересное для нас путешествие.

Что касается воды для стирки белья, то её приносили из Жиздры, а иногда из Дургузки, куда  мы с братом, помогая бабушке, относили для полоскания корзину с бельём. Вода в речках была  чистая,  на Дургузке в заводях вблизи бывшей плотины ребята из-под камушков частенько вытаскивали раков, а в очень прозрачной воде мальки всегда крутились под ногами.  Искусственных колодцев в нашей округе не было, наверное, по причине большой высоты местности. Зато были родники, где мы брали воду для приготовления пищи. Ближайший из них находился в Ордёнке, подальше – за Орешником. Со временем на наших улицах появились водонапорные колонки, и экзотики стало меньше. Правда, зимой эти колонки превращались в обледеневшие сооружения,  из которых невозможно было добыть воду.

Если иметь в виду весь период школьного детства, то от него сохранилось ощущение самого счастливого времени, несмотря на скудные условия послевоенной жизни. Но дети этого не замечали, они воспринимали всё как должное. Вот и современным детям может быть непонятен часто повторяющийся в средствах информации и в разговорах старших рефрен «в наше трудное время» (имеется в виду время сегодняшнее). И для каждого нового поколения через много лет детский период наверняка будет вспоминаться как самый радостный. Но уже и сейчас упомянутый тезис можно   оспорить: «время трудное», но автомобилей в личной собственности стало так много, что  их уже некуда ставить.

Говоря о нашем воспитании, необходимо отметить, что оно происходило под влиянием многих факторов, главными из которых были, конечно же, семья и школа, вообще положительный пример старших. Что касается семьи, то в этом процессе очевидна роль родителей. Она в полной мере проявлялась и чувствовалась мною с братом и после окончания школы, когда мы уже учились в вузах. Родители постоянно помогали нам и каждый месяц присылали деньги, чтобы мы могли больше времени уделять учёбе и не отвлекаться на поиск дополнительного заработка (понятно, что стипендии не хватало и студентам приходилось подрабатывать).

Надо также учесть (и это  сейчас уже не все помнят), что в советское время в течение ряда лет существовала плата за обучение   в   старших   классах средней  школы,  в средних специальных и высших учебных заведениях. Она была введена 26 октября 1940 года и отменена 6 июня 1956 года, так что меня это мало коснулось, а для брата было реальностью ещё и в первый год его учёбы в институте.

В условиях, когда значительную часть времени родители  проводили на работе, большая ответственность за наше воспитание ложилась на плечи бабушки. О роли бабушек (и дедушек) в воспитании детей  можно было бы говорить отдельно. Довольно часто нам случается узнавать из биографий известных людей о непреходящей роли бабушек в дальнейшей жизни внуков, например, в приучении их к труду, в выборе ими будущей профессии и пр.    Я сошлюсь только на жизненный опыт нашего земляка, Почётного гражданина города Козельска,  академика Владимира Александровича Ильина, который не раз рассказывал мне о том, что именно своей бабушке по материнской линии Анне Константиновне Собúнниковой он обязан, в частности, тем, что научился играть на фортепиано, а главное, сделал математику своей профессией.

Надо сказать, что в последнее время, особенно в больших городах, наметилась тенденция к стремлению молодых семей жить отдельно от родителей, что связано, в том числе, и с улучшением жилищных условий граждан.   Здесь хотелось бы подчеркнуть, что значительная роль бабушек и дедушек в семейных отношениях особенно характерна для нашей страны, что можно считать её достоянием. Старшие члены семьи помогают укреплять связь поколений, передают молодёжи жизненный опыт. Этот элемент социальных связей полностью отсутствует в западной традиции, где бабушки и дедушки, как правило, не участвуют в воспитании внуков. У нас же традиция иная, и это отрадный факт, ибо, как беднее была бы жизнь молодых  семей, если  бы  в  ней не нашлось места  для бабушек и дедушек.

Моя бабушка  Мария Михайловна Филюшкина  также  сыграла  в жизни своих  внуков  важную роль.  Их с дедушкой  опыт  в  деле воспитания своих детей  тоже был немалый,  ведь  они вырастили восемь детей, которые стали, как принято говорить, нормальными людьми.

Если учесть, что ещё от рождения я был очень болезненным ребёнком, то из  двоих внуков именно со мной бабушке приходилось много возиться.  Теперь часто вспоминается, сколько разного вида работ мы научились делать в детстве по дому и огороду по заданию и под наблюдением бабушки, что пригодилось  нам  потом в жизни.

И я часто смотрю на портрет своей бабушки в моей комнате (она там улыбается), и  почему-то кажется, что она мне и всем нам всегда и во всём помогает. Надо сказать, что школа и семья немало делали в то время для нашего трудового воспитания. Например, мы с братом на равных со взрослыми принимали участие на всех этапах работы по выращиванию картошки, начиная со вскапывания огорода, посадки, прополки от сорняков,   окучивания грядок (и не по одному разу), сбора колорадских жуков и заканчивая, наконец, уборкой урожая.

Конечно, воспитывала нас и улица, но, удивительное дело, каких-то отрицательных последствий от её неизбежного влияния мы на себе не ощущали. Это не означает, что в подростковой среде, в условиях послевоенного времени (когда большинство мужчин погибли на фронте), повсеместно царила благополучная обстановка и не было никаких правонарушений. Запомнилось большое  разнообразие детских уличных игр: лапта, игра в прятки, в ножички, в футбол, в войну (в Чапаева с самодельными деревянными саблями; отдельно –  с немцами; помню, что это происходило в большом пространстве двора школы). Играли также на развалинах фундамента разрушенной церкви на бывшей Богоявленской улице. Игры, в которых мы участвовали, способствовали нашему физическому развитию, привитию навыков коллективного общения и взаимодействия. Да и сама улица в малых городах, когда квартиры (в нашем случае это домá) расположены по горизонтали, как-то сближает. Стоило  только кому-то из друзей крикнуть или свистнуть, как мы уже знали, что пора выходить из дома, чтобы идти играть, кататься на лыжах и т.д. А в высотных многоквартирных домах в больших городах такого единства не ощущаешь. Среди других увлечений популярным в то время было коллекционирование марок, которые мы наклеивали в специальные альбомы. Позже к этому добавились значки.  Большую роль в воспитании играли книги, которые мы активно читали, и те, пусть и немногочисленные, фильмы (в том числе и трофейные), что мы смотрели по многу раз, увлечённо потом пересказывая друг другу понравившиеся сюжеты. Надо заметить, что это было время, когда телевизоры в домах отсутствовали.

Но была ещё одна характерная примета жизни того времени: в последний путь человека провожали всей улицей и до самого кладбища, которое тогда в городе было одно. Именно так и происходило 9 мая 1957 года, когда хоронили мою бабушку. Это был обычный рабочий день (как известно, выходным и праздничным День победы стал только с 1965 года), процессия двигалась по улице Сенина, Б.Советской и налево к кладбищу, машин практически не было. Сейчас подобное уже невозможно.

      Вопрос: Но улица – это ещё и её жители, Ваши ближние и дальние соседи. Не могли бы Вы о ком-то из них нам рассказать?

Вот об этом я мог бы рассказывать так долго, что нам не хватило бы никакого времени. Я расскажу только о некоторых эпизодах из жизни наших соседей. К тому же во многих семьях, проживавших на нашей улице, были дети, которые тоже учились в начальной школе.

В доме номер 15 жили Волобуевы: брат со своей семьёй и две пожилые сестры в другой половине дома, которые были завзятые книголюбы и книгочеи (надо отметить, что чтение книг было в то время одним из самых распространённых видов времяпрепровождения в часы досуга). Наша семья поддерживала с ними дружеские отношения, и мы часто обменивались книгами. Тогда существовала  такая  практика – брать книги друг у друга для прочтения, поскольку не все имели возможность приобрести то, что их интересовало. И в этой связи не перестаёшь удивляться, как взрослые внимательно следили за новыми поступлениями в книжный магазин, поэтому в нашем доме имелось практически всё необходимое из книг по школьной программе.

Но наиболее масштабной была домашняя библиотека у моего одноклассника Валерия Баранова с улицы Ленина. Там жили сёстры Миловидовы, известные в Козельске учителя: Зоя Сергеевна (мама В.Баранова) преподавала русский язык и литературу в педагогическом училище, Софья Сергеевна работала в нашей школе. Отличительной особенностью их домашней библиотеки было то, что у них имелись собрания сочинений, в том числе и таких зарубежных писателей,  как Майн Рид, Роберт Льюис Стивенсон, Жюль Верн и др. Валерий любил читать приключенческую литературу, а самые известные произведения этих писателей («Всадник без головы», «Остров сокровищ», «Пять недель на воздушном шаре»)  он нам потом с увлечением и пересказывал.

Но вернёмся на улицу Суворова. В доме номер 20, рядом со школой, жил чудесный доктор (иначе и не скажешь) Георгий Петрович Гавриков. Его московские друзья пошли по научной части, некоторые из них стали профессорами в медицинских вузах. Он же осел в нашем городе и со временем завоевал большую популярность среди козельчан и жителей района. В любое время года у ворот дома доктора стояли повозки или сани («припаркованные» лошади) с приехавшими больными. Георгий Петрович всегда имел под рукой какие-то особенные и совсем не горькие лекарства, которые хорошо помогали.  У него был классический вид земского доктора: очки, аккуратная бородка. Все на нашей улице (и не только) его очень уважали, а друзья-коллеги из Москвы в летний период приезжали к нему в гости. Меня, часто болеющего, не раз показывали Георгию Петровичу. Запомнился небольшой кабинет в его доме, где на полочках шкафа стояли многочисленные пузырьки и флакончики с целительными средствами. Остались в памяти наставления этого доброжелательного врача: по возможности лучше питаться, больше бывать на свежем воздухе, не пренебрегать школьными занятиями   физкультурой,  заниматься спортом, что я потом и старался делать.  

По другую сторону от школы, наискосок от нашего дома, жила Анна Ивановна Пригόн  (теперь в этом доме живут  Сучковы и Сарычевы).  Один

сын Анны Ивановны погиб на фронте.

Четыре  поколения семьи Сучковых. Слева       Светлана, ученица 11 класса. 27.08.1995

В той части дома, где крылечко, жила  вдова её погибшего сына  с дочкой Ниной, которая училась вместе с моим братом. Другой сын Анны Ивановны, Виктор Александрович Пригон, полковник, участник Великой Отечественной войны, имевший учёное звание  доцента, жил в Ленинграде, работая в одном из вузов города. И когда он с семьёй летом приезжал  в  отпуск (у них были сын и дочь), у нас начиналось весёлое время.

Его сын Коля был ровесником моего брата, и нашим интересным занятиям не было конца: рыбная ловля, фотографирование и фотопечать, изготовление из бамбуковых палочек фюзеляжа и крыльев самолёта, оклеивание их папиросной бумагой. Потом   эти  самодельные самолётики мы запускали с горы на Баковом поле.  В магазинах города можно было купить разного рода наборы для конструирования,  например, предлагалось собрать входные звонки в дом  (питание от плоских батареек) и другие занимательные вещи.  Позже, в 1977 году, я встречался в Москве с приехавшим в командировку кандидатом технических наук Николаем Пригоном, и нам с ним было что вспомнить.

Его отец, Виктор Александрович, был очень общительным человеком,   легко входящим в детские дела и проблемы. Он  приезжал из Ленинграда на автомобиле «эмке», а в то время это было чрезвычайное событие, ведь легковые машины у населения практически отсутствовали.  У меня навсегда осталась в памяти поездка в село Меховое Сухиничского района с целью заготовки сена для их коровы на зиму (меня взяли в компанию с Колей). Данный эпизод врезался в память ещё и потому,  что  это был редкий выезд за пределы повседневного и привычного места обитания. Анна Ивановна Пригон и моя бабушка по-соседски дружили и часто наведывались друг к другу, беседуя о житье-бытье, рассказывая о своих детях и внуках. Потом, когда Анна Ивановна тяжело заболела, моя бабушка до последнего дня за ней ухаживала.

Дом Пригонов на время пребывания в Козельске Виктора Александровича становился местом притяжения местной интеллигенции.      К нему по вечерам в свободное время приходил  Г.П. Гавриков с кем-то из приехавших к нему из Москвы друзей-коллег, Григорий Захарович Болотников – хирург районной больницы, ставший её главным врачом после легендарного Дмитрия Матвеевича Арсеньева,  и другие гости. Окна дома были нараспашку, слышались звуки фортепиано, мужчины допоздна  играли в преферанс. Но они вели себя очень цивилизованно, никто из соседей никогда на них не жаловался. А утром можно было видеть, как Г.П.Гавриков, В.А. Пригон и их друзья с полотенцами через плечо (а кое-кто и босиком) важно шествуют на Жиздру для непременного утреннего купания.  С  В.А. Пригоном, жившим в Риге после своего ухода на пенсию, мне удалось встретиться в начале 1980-х годов во время командировки в этот город по линии министерства высшего образования, где я тогда работал.

Хочу назвать ещё один дом на нашей улице – номер 36. Там жили Г.А. и М.К. Чернобровкины. Георгий Алексеевич работал учителем физики в средней школе, а до этого  преподавал в педучилище. Он родился в 1897 году, во время Великой Отечественной войны был в ополчении, получил ранение, а в 1957 году вышел на пенсию. Так сложилось, что ещё во время учёбы я помогал ему в подготовке приборов для уроков физики, и  в последующие годы наше общение не прерывалось. Позже, приезжая из Москвы  в Козельск, я непременно бывал у них дома и слушал интересные рассказы  Георгия Алексеевича и его жены Марии Кондратьевны (до замужества Галкиной). В наших разговорах о политике наиболее полно проявлялся  ироничный характер Георгия Алексеевича.

Два сына Чернобровкиных, Дмитрий и Геннадий, были военнослужащими, Дмитрий жил в городе Советске Калининградской области, а Геннадия со временем из сибирского гарнизона перевели в Москву. И когда Георгий Алексеевич заболел,  одно время ему пришлось лечиться в московской больнице, где я его навещал. После его кончины в 1974 году мои посещения дома Чернобровкиных продолжились. Приезжая в Козельск, я здесь останавливался, переписка с Марией Кондратьевной была у нас и в период моей работы в 1980-х годах в Чехословакии. От неё я узнавал о событиях в городе и на нашей улице.

Бывая у Чернобровкиных, я нередко заставал там Николая Ивановича Степанова, который приходил к ним в гости из посёлка механического завода. Как оказалось, Г.А. Чернобровкин вёл занятия по физике  в классе, где учился Н.И. Степанов (их класс был выпускным  в 1941 году).  Тогда же я и узнал, что Николай Иванович – представитель знаменитой трудовой династии Степановых, общий трудовой стаж которой перевалил за 500 лет. Работая уже в Москве и приезжая в Козельск, я не раз встречался в Николаем Ивановичем Степановым в посёлке механического завода.

Часто в моих беседах с Г.А. Чернобровкиным речь заходила о публикациях Василия Николаевича Сорокина на страницах местной газеты, которая в разные годы выходила под такими названиями: «Козельская правда», «Вперёд», «Козельск». С  В.Н. Сорокиным   я не был тогда знаком (музей образовался уже после того, как я окончил школу), но мы о нём знали, поскольку его жена, Валентина Михайловна Сорокина (Платонова)  в 8-9-м классах преподавала у нас  географию.

Прошло уже почти 50 лет с тех пор, как была издана книга Н.Н. Анисимова и В.Н. Сорокина «Козельск», два экземпляра которой весьма памятны для меня. Один экземпляр получил в 1968 году мой отец как участник Козельской партийной конференции. С Николаем Николаевичем Анисимовым  мы  были  хорошо  знакомы, ведь они жили недалеко от нас, в переулке Ленина. Знали мы и его детей – Мишу и Шуру. Хочу  привести такой интересный факт: когда мы летом  приезжали в Козельск и наша дочь иногда болела, то уколы ей приходила делать медсестра Шура Анисимова.

От Николая Николаевича у меня сохранился дорогой автограф на другом экземпляре только что изданной в 1967 году тиражом 20 тысяч экземпляров книги «Козельск» – это дарственная надпись мне, тогда аспиранту МГУ. И я вижу в этом глубокую символику: старший товарищ подписывает младшему их (в соавторстве с В.Н.Сорокиным) книгу, а через 34 года эти три фамилии сойдутся в одном решении Козельской городской Думы о присуждении каждому из них высокого звания Почётного гражданина города Козельска.

      Вопрос:  О ком из своих одноклассников или выпускников школы Вы могли бы нам рассказать?

На улице Суворова, в доме № 13, у своей бабушки жил Володя Сáмшин.  Необычным было то, что, по нашим сведениям, мама его жила отдельно, в Дешовках, и мы никогда её не видели. Однако подобное, когда детей воспитывает бабушка при живой матери, случается и в наше время.

В колхозе на уборке урожая. Слева направо: Э.Цыпалыгин, В.Тимошин, В.Самшин. 1956 год

У меня с ним как с ближайшим соседом  была большая дружба. После окончания школы мы не раз встречались с одноклассниками, но Володя Самшин на этих встречах не присутствовал. Было известно, что он учился в морском училище на моториста, участвовал в каких-то дальних походах. Позже они с бабушкой переехали куда-то в Московскую область, но что впоследствии с ним стало, мы не знаем. А так хотелось бы встретиться, тем более что он был одним из моих близких друзей по детским играм на улице, досугу на речке, плаванию на озере, катанию на лыжах, и мы часто  и  запросто бывали друг у друга дома.

На год старше учился Валерий Смирнов. Многие ребята  были  обязаны ему тем, что он своим примером приучил  нас к систематическому занятию спортом, регулярным  тренировкам  (бег,  лыжи,  коньки,   плавание). Благодаря его влиянию, мы добивались каких-то результатов и укрепляли своё здоровье. Валерий окончил Тульский горный институт, потом 46 лет проработал на знаменитом Тульском оружейном заводе, где занимал разные должности вплоть до заместителя  главного  инженера, побывал в служебных командировках в 16-ти странах мира. В 1986 году мы встретились с ним в Чехословакии, куда он приезжал в годичную командировку.

Ещё один мой друг, Виктор Деев, приехав в Козельск, был определён в среднюю школу № 1 (его семья не сразу поселилась на улице Ленина), которую мы потом вместе и оканчивали. Он, золотой медалист, позже учился в Калужском педагогическом институте. Дальнейшая его жизнь связана с Тулой, где он преподавал программирование в политехническом институте. Из постоянных увлечений В.А. Деева я отметил бы  игру в шахматы (у него первый спортивный разряд), чем он увлекается до настоящего времени, показывая высокие результаты и побеждая в различных турнирах.

Подробнее расскажу о Лиде Надеждиной (Савченко), с которой мы учились в средней школе № 1. Её семья жила около стадиона, дом располагался рядом с входом. Лида хорошо училась и пела, а также выделялась среди нас своей активностью в общественной жизни. Однажды в нашу школу приехала корреспондент радиопередачи «Пионерская зорька», чтобы узнать о делах пионерского отряда, где председателем совета была Лида Надеждина. По результатам этой командировки был подготовлен репортаж, который прозвучал однажды по всесоюзному радио, чему мы оказались свидетелями: окна в классе  были открыты, занятия прерваны, все выбежали на площадь и стали слушать радио из репродуктора, который висел на столбе. Сейчас уже трудно воспроизвести все детали этого знаменательного для нас события, но, по всей вероятности, нам сообщили день и время этой трансляции, а потому мы были начеку. Нам хорошо запомнился и другой эпизод, когда Лида Надеждина  (9-й класс) и Родион Дёмкин (7-й класс) от средней школы № 1 отправились в Одессу для встречи кораблей китобойной флотилии «Слава» (в те времена существовал такой промысел).  На одном из кораблей этой флотилии служил козельчанин по фамилии  Корсаков. Это тоже было значительное для нашей школы событие, чем мы  справедливо  гордились. После окончания

школы   все  встречи   выпускников  проходили  с участием Лиды Савченко и под её началом. Так было и в 1997 году, когда мы в «Берёзовой роще» отмечали сорокалетнюю годовщину нашего выпуска.

На встрече одноклассников 1957 г. выпуска, в "Берёзовой роще". На верхнем фото в центре  нижнего   ряда:   А.З. Курмель  и   С.И. Харитонова.

На нижнем фото В.И. Свинцов  и  Л.Б. Савченко

На два года раньше нас учился Александр Иванович Баранов (он жил на улице Ленина), с кем  я  потом  поддерживал  постоянную связь: переписка,  встречи в Козельске, разговоры на исторические темы.  Как  известно,  Александр Иванович обладал многими талантами, он писал стихи, хорошо рисовал, был увлечён вопросами исторического прошлого Козельска. Его письменные обращения к нам  порой  были связаны с необходимостью уточнения происхождения различных имён и названий и пр., но мы в этих вопросах не были настолько сведущи, чтобы ему реально помочь. Вот кому пригодилось бы полученное вовремя систематическое историческое образование! Но, как я понимаю, этого не случилось в силу целого ряда обстоятельств непростого послевоенного времени.

Тем не менее, Александр Иванович сумел проявить себя. Козельчанам хорошо известно его литературно-поэтическое  и живописное творчество, запечатлевшее красоту здешних мест. У нас в Москве  хранится подаренный А.И. Барановым нам с братом целый альбом рисунков (всего их 24) с раз- личными видами города и окрестностей, и это поистине бесценный подарок.

Автограф А.И. Баранова

На стенах моей комнаты  висят запечатлённые им заповедные места Козельска: колокольня и другие виды Оптиной пустыни, а также стилизованные изображения школы и  дόма по ул. Суворова,19.

Спуск к Жиздре

Некоторые из его стихотворений всегда входили в число материалов, предназначенных для участников коллективных поездок по историческим местам Калужской области   и   Козельского района.  У меня   хранятся письма, написанные каллиграфическим почерком  и содержащие много  интересных мыслей, которые, к сожалению, оказались невоплощёнными из-за неожиданной смерти Александра Ивановича. В последний год  жизни я в своих письмах убеждал его в целесообразности издания в каком-то виде накопленных им материалов (рисунков, стихов, эссе). Он, как человек скромный, сначала не очень-то соглашался со мной, считая всё сделанное им не таким уж значительным. Но в последнем письме от 25 апреля 2014 года (за два месяца до кончины) он обещал подобрать достойные с его точки зрения работы для реализации предложенного мною плана.

В верхнем ряду втора слева картина - стилизованное изображение ул. Суворова, рядом справа - колокольня в Оптиной. На правой стене в окружении  фотографий  с  видами Крыма – три   рисунка   А.И. Баранова

К сожалению, этого не случилось.  И написанные здесь мои воспоминания о А.И. Баранове, талантливом, увлечённом и скромном человеке, патриоте своего родного края – дань памяти ему. Но лучше, чем написала в некрологе о нём Галина Эдуардовна Горохова, не скажешь:  настолько верно   была отображена его личность, описаны его характерные черты. Думаю, что козельчане, знавшие Александра Ивановича Баранова, будут со мной в этом согласны (от С.А. Рябова, готовившего данную публикацию: "Совершенно с вами согласны, дорогой Виктор Григорьевич, мы все храним добрую и светлую память об А.И. Баранове - замечательном человеке).

     Вопрос: В своих ответах Вы уже упоминали фамилии некоторых учителей. А кого Вы ещё вспоминаете и кто был у Вас классным руководителем в средней школе?

Когда мы перешли в 5-й класс средней школы № 1, классным руководителем у нас стала (и была до окончания школы) новая учительница, Харитонова Софья Ильинична. Она только что окончила Тульский педагогический институт, приехала по распределению работать в нашу школу и начала вести здесь французский язык, чего раньше в школах города не было (до этого в школе преподавали немецкий язык, английский появился позже). Работа классного руководителя с одним и тем же школьным составом в течение всех  шести лет способствовала сплочению коллектива. Это позитивно сказалось на наших отношениях и после окончания школы, когда мы, бывшие выпускники, регулярно встречались.

Одна  из  таких  встреч, когда   из   Тулы   приезжала С.И. Харитонова, состоялась в 1997 году. Тогда присутствовала и Агнесса Захаровна Курмель, которая работала завучем в нашей школе и вела у нас в 10-м классе занятия по литературе (фото смотри выше).

О школьных учителях можно вспоминать бесконечно. Я хочу привести только один пример требовательного отношения учителя не только к школьникам, но и к самому себе. Уроки русского языка и литературы в 5-м классе в 1951/1952 учебном году у нас вёл Николай Тихонович Акимов (он жил в доме под горой, у самой Дургузки). И однажды ему пришлось просить работников почты достать из почтового ящика опущенное им письмо, чтобы устранить какую-то неточность в орфографии или пунктуации. Конечно, такое ответственное отношение учителя хорошо запоминается учениками и не может не служить для них примером.

В 10-м классе средней школы у нас  были занятия по автоделу, которые вёл Николай Иванович (фамилия, к сожалению, не вспоминается). Его облик хорошо запомнился ещё и потому, что кроме изучения материальной части автомобиля, была ещё и практика вождения: мы ездили с ним, как с инструктором, по лесной просёлочной дороге в сторону деревни Сόсенки (пионерского лагеря им. М.В. Фрунзе). И в этом можно усмотреть особенность того времени, когда легковых машин практически не было, но  зато имелась большая потребность в водителях грузового транспорта.

Навыки вождения мне потом пришлось вспоминать уже в Чехословакии (ЧССР), когда в 1986 году, в конце своей трехлетней работы в Карловом университете в Праге, я купил там машину «Волгу» (в то время за рубежом хорошо был развит рынок подержанных машин, новую мы не имели права купить, да и денег для такой дорогостоящей покупки у нас не было).  Хочу отметить такую интересную особенность: учебная группа, где я занимался для получения водительских прав, состояла из одних школьников (в ЧССР уже существовала практика получения прав сразу после окончания школы), автомобилизация в середине 1980-х годов была там в полном разгаре. Припарковаться в Праге уже в те годы было довольно трудно. Обучение в группе шло на чешском языке, теоретический экзамен я сдал с первого раза, практику вождения проходил и сдавал на автомобиле «Шкода».

К слову сказать, специалисты в области градостроительства и дорожного движения в нашей стране уже тогда могли бы предвидеть некоторые негативные последствия развития у нас автомобильного транспорта и вовремя задуматься  о необходимости строительства в крупных городах разного рода парковок, развязок,  расширения проезжей части дорог,  то есть всего того, что с таким трудом нам теперь приходится делать.

В школьные годы существовала   большая занятость ребят и вне уроков: в художественной самодеятельности, в многочисленных кружках при Козельском Доме пионеров. Школьники записывались в самые разнообразные  секции и кружки по интересам: драматические, хоровые, танцевальные, музыкальные, шахматные,  по фото, авиастроению  и др.  Весьма популярной в то время  была игра в шахматы, часто проводились шахматные турниры не только в рамках школ, но также устраивались  городские и районные соревнования, по результатам которых присваивались спортивные разряды.

Красόты окрестностей Козельска: излучина Дургузки  за  Орешником.  Лето  1971   года (слева). Красоты Ильинского в конце весны. Май 2002 г. (справа)

Большое внимание в школах тогда (и сейчас тоже) уделялось развитию художественной самодеятельности. Хорошо запомнилось, что непременным атрибутом представлений в начальной школе были построения гимнастических пирамид в виде пятиконечных звёзд с ленточным обрамлением красного цвета.  Школьники  много пели и играли в различных спектаклях. Мне не забыть исполнение вдвоём с Лидой Надеждиной        (Л.Б.  Савченко)  песни  композиторов  Дмитрия и Даниила Покрасс на стихи М. Исаковского «Дан приказ – ему на запад...».  А с Валерием Никишиным мы играли сценку из повести Н.В. Гоголя «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».  Активно работал у нас и музыкальный кружок, который вёл Николай Константинович Родионов. Он преподавал в педагогическом училище и музыкальной школе, директором которой стал в 1957 году. Несколько школьников научились играть на мандолине, и мы втроём (В.Баранов, В.Никишин, В.Тимошин)  не раз выступали на концертах в школе и в городе, исполняя мелодии русских народных песен и танцев, а также такие популярные классические произведения, как «Баркарола»       П.И.  Чайковского  или  «Полонез  Огинского».

Вспоминается  большой энтузиаст хорового пения Владимир Семёнович Вагин, который не только руководил известным в Козельске и широко за его пределами хором, но и сочинял музыку. Одно из известных его произведений  –  песня «Сады козельские». Сначала  В.С. Вагин создал хор в колхозе им. С. Орджоникидзе, а потом стал руководителем хора районного Дома культуры, который неоднократно приглашался для выступлений в Калугу и Москву. В нашу бытность В.С. Вагин не раз приходил заниматься с нами в Дом пионеров, поэтому он хорошо и запомнился.

Всё мною названное способствовало нашему воспитанию в духе требований того времени, что, надо полагать, вполне подходит и к сегодняшнему дню. Большое внимание   уделялось чтению книг, что очень помогало всестороннему развитию школьников, поднятию их общего культурного уровня. Здесь я хотел бы сделать небольшое отступление и высказать ряд соображений на, как мне кажется, очень важную тему.

Известный французский писатель Андре Моруа считал, что есть только одно средство стать культурным человеком – это чтение. Но для реализации интереса к этому процессу книжная продукция должна быть доступна каждому,  чего в Козельске с некоторых пор не наблюдается, так как теперь в городе нет книжного магазина. А вот в пору нашего детства невозможно было представить себе поход в центр города без посещения книжного магазина (он имел загадочное для нас название «КОГИЗ», что означало: книготорговое объединение государственных издательств). Но и в других магазинах существовали  книжные отделы, например в магазине рядом с почтой в центре города, а также около стадиона, в  магазине  хозяйственных товаров (теперь там банк).

В этой связи  приходится констатировать, что ликвидация в городе Козельске книжного магазина, который в нашем сознании присутствовал всегда, не иначе, как бедствием, не назовёшь, причём, бедствием не стихийным, а рукотворным. Конечно, можно назвать немало причин для такого решения, сослаться на объективные трудности, которые вынуждают пойти на этот крайне непопулярный шаг, но надо предвидеть и его неизбежные и далеко идущие отрицательные последствия. Рано или поздно, но это ещё аукнется. Специалисты-культурологи легко могут доказать, что уничтожение книжного пространства – это бомба замедленного действия. И как бы широко ни распространялись новые средства доведения информации и вообще знаний до читателя, преимущества книжной формы их получения неоспоримы. Это ведь не мелькающие кадры популярных нынче гаджетов, обрушившие на нас поток всякого рода сведений (по большей своей части не очень-то и нужных). Чтение книг даёт возможность, не отвлекаясь, вдумываться в содержание произведения. Свои аргументы в пользу этого приводил Патриарх Русской православной церкви Кирилл, выступая в марте 2016 года перед  воспитанниками детских социальных учреждений Москвы, собравшимися в храме Христа Спасителя. Он призвал  не заменять чтение книг информационным потоком, поступающим из Интернета: «Если мы перестанем читать книги, то у нас исчезает навык создавать художественный образ в своём сознании, человек становится беднее, менее творческим, становится  зависимым от носителей информации».

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять всю ненормальность сложившейся в нашем городе ситуации, которую приходится выражать такими горестными словами: в Козельске теперь невозможно купить книгу! И это в городе, где много школ, учащихся, учителей, да и вообще читателей – любителей прозы и поэзии, где активно и плодотворно действует Козельское общество русских литераторов, живут писатели и поэты, публикуются материалы краеведческих исследований. Уверен, что общественность города, его интеллигенция с большим сожалением встретила решение о закрытии в Козельске книжного магазина.

Мы за последние годы привыкли к тому, что в условиях рыночной экономики можно купить всё, были бы только деньги (именно такую фразу нам часто приходится слышать). Но оказывается, что не всё мы можем купить, и обиднее всего то, что в славном городе Козельске стало невозможно  купить  именно  книгу.  А  ведь  интерес  в мире к  книжной продукции, разного рода полиграфическим изданиям не ослабевает, достаточно узнать о часто проходящих в Москве городских и международных  книжных ярмарках, выставках-продажах, увидеть поток покупателей, чтобы убедиться в этом.  В книжных магазинах Москвы (и в    других больших городах) всегда много покупателей, которые активно приобретают интересующую их полиграфическую продукцию: книги, альбомы, путеводители, географические карты, издания для детей и пр. И это понятно, поскольку трудно, например, представить себе маленьких детей без книжек с картинками, которые они с удовольствием разглядывают, перелистывают, раскрашивают и начинают постигать секреты чтения.

Думаю, что многие козельчане испытывают большие неудобства, не имея возможности купить что-то из книжной продукции, в том числе,   атласы, краеведческую литературу и пр. Так, чтобы, например, подарить своему ребёнку книжку с картинками, сельскому жителю пришлось бы уже добираться до Калуги. Следует заметить, что особенно необходимо иметь книги для детей дошкольного возраста, поскольку, в соответствии с советами детских психологов, до трёх лет вообще не рекомендуется знакомить малышей с мелькающими экранами телефонов, планшетов и других электронных устройств. Поэтому надо во что бы то ни стало возобновить в городе Козельске работу книжного магазина, или хотя бы книжного отдела в каком-либо магазине.

По своей сути книжный магазин – это своеобразный очаг культуры, огонь в котором  необходимо постоянно поддерживать. Его отсутствие выльется рано или поздно в снижение грамотности людей нового поколения, неизбежно и в худшую сторону скажется на общем уровне их развития, обернётся отчуждением человека от книги. При этом возможная убыточность книжной торговли не должна служить препятствием для того, чтобы вернуть утраченное, ибо хорошо известно, что не все сферы жизнедеятельности общества могут быть прибыльными. Но для того и существует государство с центральными и местными органами власти, чтобы регулировать рыночные отношения, дотируя при необходимости отдельные сферы экономики, нельзя же всё отдавать на откуп рынку.

Как известно,  рыночная экономика в её чистом виде аморальна по своей сути (это признаёт даже такой адепт капитализма и рынка, как известный американский финансист Джордж Сорос), её стихийное развитие неизбежно приводит к неоправданному обогащению одних и обнищанию других, к громадной поляризации в доходах и другим негативным последствиям. Хорошо известно, что во всех развитых странах рыночная экономика регулируется, тем более это необходимо для России, которая ещё только создаёт её основы. И потом, не следует забывать, что взаимосвязь непременных атрибутов рыночной экономики, спроса и предложения, имеет ещё и оборотную сторону: если нет предложения, то не будет  и  спроса.  И  хочется  надеяться,  что  справедливость,  в  конце  концов, восторжествует и снова в нашем городе можно будет зайти в книжный магазин и приобрести то, что тебе интересно.

Говоря об этой проблеме, необходимо отметить, что создавшаяся ситуация  не является сугубо местной, и она касается не только Козельска.   У нас  в целом наблюдается снижение интереса к чтению, и общество глубоко этим обеспокоено. С сожалением приходится констатировать, что мы уже не являемся, как раньше, самой читающей страной в мире. Да и в области книгоиздания мы тоже не на первом месте, Россия в этом рейтинге уступает США, Китаю и Великобритании. Наша страна прилагает усилия, чтобы улучшить ситуацию  и постараться вернуть утраченные позиции.         В марте 2016 года у нас было учреждено Общество русской словесности под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Одной из задач Общества является консолидация усилий для сохранения ведущей роли литературы и русского языка в воспитании подрастающего поколения, укрепление единого культурно-образовательного пространства.

Привлечение внимания   к этим вопросам не случайно, поскольку имеют место негативные тенденции, например снижение грамотности среди выпускников школ, падение интереса к чтению. В данном ряду стоит и проблема распространения книгоизданий, в чём мы заметно уступаем развитым странам. Так, по данным прошедшего в Москве  в апреле 2016 года IX съезда Российского книжного союза, наша страна существенно отстаёт от

европейских стран по индексу обеспеченности населения книжными магазинами: если в Евросоюзе один магазин приходится на 20 тысяч граждан, то в России – на 65 тысяч. Причём только за последние пять лет книжная розница потеряла у нас 700 торговых точек. Но надо ли нам продолжать  оставаться  в  этом  чёрном  списке  и не лучше ли, возобновив

работу всегда существовавшего в городе Козельске книжного магазина, внести свой посильный вклад в реализацию целей, провозглашаемых Обществом русской словесности.

От всеобщего внимания не должны ускользать и библиотеки. Весьма показательно такое суждение выдающегося учёного, академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва: «Библиотеки важнее всего в культуре. Может не быть университетов, институтов, других культурных учреждений, но если библиотеки  есть  –  культура  не  погибнет  в  такой  стране». Как говорил классик, культура – это мера человечности в человеке. Она есть совершенство в бытии и великий учитель того, как следует жить. Отсюда становится понятным значение воспитательной миссии школы, которая призвана, в том числе, прививать понимание культуры,  как  системы норм и запретов, ограничений и разрешений. И если учесть, что в понятие культуры входят религия, наука, образование (тут и библиотеки, музеи), нравственные и моральные нормы поведения людей и государства, то станет понятно, что от развития культуры в обществе, в конечном счёте, зависит и развитие экономики страны.  Другими словами, речь идёт о культуре не только как о норме поведения человека в семье, школе, коллективе, обществе, но и в более широком плане: можно говорить о культуре деловой, политической, экономической. Вообще-то говоря, из экономической теории следует, что безнравственная экономика не может быть эффективной.

И снова я не могу не привести мудрое высказывание Дмитрия Сергеевича Лихачёва по вопросу о формировании расходных статей федерального бюджета и выделении средств на развитие культуры в стране. По его мнению, отнюдь не по остаточному принципу должна финансироваться культура (а часто именно так у нас фактически и происходило), расходы на её развитие в целом должны быть первой и защищённой строкой в бюджете. Хотя в настоящее время это предложение выглядит фантастическим, но рациональное зерно в нём содержится и надо надеяться, что когда-нибудь так и будет. И совсем не случайно в темы научных исследований у экономистов и философов всё чаще вплетаются отношения, затрагивающие сферу культуры. В качестве примера можно привести такие научные постановки: «Культура как объект экономических отношений», «Культурные запреты как фактор экономической деятельности» и др. Отчасти и вышесказанными здесь соображениями объясняется наша с моей женой Татьяной Михайловной посильная поддержка учреждений культуры и образования городов Козельска и Малоярославца, тем более что мы сами являемся представителями системы образования, то есть культуры в широком значении этого понятия.

     Вопрос:  Мы знаем, что Вам после окончания средней школы пришлось поработать в Козельске на механическом заводе.  Какой след оставил этот период в Вашей жизни?

Состояние здоровья не раз меня подводило, на коллективных фото некоторых классов я отсутствую именно по причине очередного заболевания. Когда я учился в 9-м классе,  угораздило ещё и скарлатиной заболеть, и пришлось полежать в районной больнице.  А после окончания школы меня не отпустили  в Москву на собеседование для поступления в вуз из-за  воспаления надкостницы. В то время был очень высокий конкурс при поступлении в высшие учебные заведения, только золотых медалистов было по 10-15 человек на место (это было следствием предшествующей высокой демографической волны), а поэтому для них проводилось собеседование. Таким образом, этот год  для меня оказался пропущенным, но почему-то тогда это не очень-то и переживалось. Думаю, что сказывалось решение нашего государства, в соответствии с которым для поступления в высшие учебные заведения предпочтительно было иметь производственный стаж не менее двух лет или службу в армии (на некоторые специальности без этого в вуз не принимали).

Я поступил на завод  сначала подсобным рабочим, а потом и учеником токаря. Моим учителем в рабочей профессии был замечательный мастер своего дела Николай Григорьевич Андреев. Мало того, что он был токарем высшей квалификации, но он среди всех отличался  своей аккуратностью: и станок, и свою рабочую одежду ему всегда удавалось держать в чистоте. Со временем я получил разряд и выполнял какие-то производственные задания. Работа на заводе осуществлялась в те годы в три смены. Благодаря приобщению к рабочей профессии мне потом легко было использовать разного рода инструменты в практической жизни.

Из того периода мне ещё запомнились фамилии токарей и слесарей:      В.  Бодрова, В. Буканова,  М. Зименковой,  Ю. Иванова,  Фёдора Васильевича Кузнецова, А.А. Прасолова, Сорокина. Однажды по заданию комсомольской организации я выступал с лекцией перед солдатами в военном городке. Секретарём комсомольской организации на заводе тогда был И.Я.Гольштейн, начальником отдела кадров – Маров, а директором завода – Сергей Михайлович Полуэктов, подпись которого стоит под одной из моих характеристик. Конечно, этот период остался в памяти, и он сыграл положительную роль в моей дальнейшей жизни:  способствовал взрослению, познакомил с реальным производством, приучил к дисциплине (незабываемый заводской гудок был слышен и на нашей улице).

     Вопрос: Виктор Григорьевич,  ранее Вы упоминали фамилии хорошо известных в Козельске врачей. Может, Вы подробнее расскажете об их деятельности, ведь Вам тоже приходилось обращаться к ним за медицинской помощью.

Да, конечно, не раз приходилось обращаться к врачам, ведь на здоровье детей влияли  непростые условия послевоенного времени. В нашей семье (как, наверняка, и в семьях многих козельчан), всегда с благодарностью вспоминали М.Д. Арсеньева, Г.З. Болотникова, Т.А.  Лисовскую, Г.П. Гаврикова и других врачей. Поскольку  Гавриков был нашим соседом, то и встречи с ним случались чаще. Так сложилось, что Георгий Петрович по какой-то причине не горел большим желанием работать в Козельской районной больнице, хотя она и находилась сравнительно недалеко от его дома. Если я правильно понимаю, он в своей работе стремился быть более независимым, а потому и предпочитал  работать в медпункте, расположенном на железнодорожной станции Тупик. Позже, учась уже в Москве, я встретился с Г.П. Гавриковым в зале ожидания на Киевском вокзале, когда он возвращался из Москвы в Козельск, и я был очень рад этой встрече.

Однажды я заболел  воспалением лёгких, и отец отвёз меня в районную больницу на рентген. Нас принял Д.М. Арсеньев, но рентгеновский аппарат в это время  не работал, тогда врач направил нас в Березичи, где тоже был рентгеновский кабинет и где я прошёл нужную процедуру. Д.М. Арсеньева  в Козельске очень хорошо знали, это был легендарный врач, как по своей фронтовой биографии, так и по профессиональным качествам и заслугам перед   пациентами   и  сотрудниками  больницы,   поскольку  работе   он отдавал всё своё время, знания и опыт. Известно, что он похоронен на территории больницы, где ему установлен памятник.

Но более тревожное положение со здоровьем в начале 1950-х годов сложилось у моей матушки, у неё заподозрили злокачественную опухоль.     Дома у нас приготовились к самому худшему, тем более что в семье Филюшкиных к тому времени уже была одна потеря в связи с аналогичным заболеванием: от рака желудка в 1944 году умерла родная сестра Марии Васильевны – Антонина (по мужу Полякова). Операцию моей матушке сделал Г.З. Болотников, и после этого она прожила ещё почти 50 лет. А лечение после операции шло под наблюдением Г.П. Гаврикова,  который  рекомендовал ей пить целебную воду из Пафнутьевского колодца близ Оптиной пустыни. Мы с братом ходили к колодцу по дороге, обсаженной ракитами, а далее по деревянному мосту через Жиздру. Ёмкости с водой хранились   потом  в  погребе. Показательно, что в 1995 году я  с дочерью и своей матушкой Марией Васильевной, накануне её 90-летия, ездили на машине из Москвы в Козельск (в один день туда и обратно!), побывали и у Пафнутьева колодца. А последний раз я был с матушкой в Козельске в сентябре 1996 года, когда мы останавливались в гостинице «Витязь» и успели  тогда побывать у многих наших соседей. Умерла Мария Васильевна уже в новом веке, в 2001 году, прожив 95,5 лет.

Я хорошо помню, как все горевали, когда стало известно, что Г.З.  Болотникова  переводят  в  Калугу,  доверив  ему  возглавить  новое отделение областной больницы. Бесспорно, это был талантливый хирург, новатор в своей профессии, и недаром именно ему из всех врачей области поручили организовать отделение торакальной (грудной) хирургии. Это новое направление медицины тогда у нас ещё только начиналось. Григорий Захарович прошёл подготовку по этой специализации в институте грудной хирургии под руководством  А.Н. Бакулева,  одного  из  основоположников  советской  сердечнососудистой  хирургии, а потому Г.З. Болотникова с полным правом можно считать  одним из его учеников.

На слуху в Козельске была и фамилия Лисовской Татьяны Александровны. Всей своей жизнью и практической деятельностью она демонстрировала глубокую преданность врачебному долгу. В Козельской районной  больнице  она  работала на различных должностях: заведовала отделениями, родильным домом, исполняла обязанности главного врача больницы. А начало славной плеяде козельских врачей в советское время положил Дмитрий Матвеевич Арсеньев, именно он задал высокую планку отношения к профессии врача, стал примером честного и самоотверженного служения людям. Труд врачей Д.М. Арсеньева, Г.З. Болотникова,               Т.А.  Лисовской получил высокое признание в нашей стране, каждый из них был удостоен высокого звания «Заслуженный врач РСФСР». Так что медицинским работникам города и района есть с кого брать пример.

     Вопрос: Чьи   фамилии, кроме представителей медицины, остались ещё в Вашей памяти?

Тогда буквально гремели имена руководителей сельскохозяйственных предприятий Г.И. Сонина и П.И. Сычёва. Георгий Иванович Сонин был в Подборках председателем колхоза «Россия», широко известного высокими  достижениями в области производства сельхозпродукции. Он был Героем Социалистического труда и депутатом Верховного Совета СССР. Пётр Иванович Сычёв возглавлял колхоз-миллионер имени С. Орджоникидзе в Дешовках. Он так же, как и Г.И. Сонин, был Героем труда и депутатом Союзного органа.

Полагаю, что в Козельске гораздо лучше меня знают об этих известных людях. И хотя мы в своей жизни с ними прямо никак не соприкасались (не считая отца, который в начале 1950-х годов тоже был председателем  колхоза), но опосредованные личные воспоминания, в частности о  П.И.  Сычёве  и  его  семье,  у  меня  остались.  Дело  в том, что дочь Сычёва была замужем за сыном одной нашей хорошей знакомой, Агриппины Дмитриевны Соловьёвой, рассказы которой о П.И. Сычёве  остались в памяти.  Её сын Евгений был  старше нас, он активно занимался спортом (прыжками на лыжах с трамплина), часто ездил на различные соревнования, после окончания школы и последующей учёбы стал морским офицером, что вызывало у ребят большую зависть. Он успел совершить морские походы, но затем по настоянию жены  оставил морскую службу и возвратился в Козельск. Потом, когда Агриппины Дмитриевны и её сестры Евдокии Дмитриевны уже не было в живых, приезжая в Козельск, я приходил к Е.Соловьёву узнать о его житье-бытье. Если я не ошибаюсь, он работал   механиком в какой-то городской организации,  детей у них не было.

Евдокия Дмитриевна была певчей в действующей церкви нашего города, а  жили сёстры на Заречной улице (теперь улица Софьи Панковой) в доме с крылечком, куда мы с братом часто прибегали с нашей улицы, перейдя Дургузку и железнодорожную линию. Агриппина Дмитриевна когда-то окончила гимназию, знала французский язык,  работала секретарём-машинисткой в одной организации вместе с моей матушкой. Сёстры были в большой дружбе с нашей семьёй, часто и в разное время приходили к нам в гости. У Агриппины Дмитриевны был ещё один сын – Борис, он окончил   технический вуз и работал в Москве. Со временем он перевёз свою матушку поближе к Москве, на станцию Чухлинка Горьковской железной дороги, рядом с известным подмосковным музейным комплексом Кусково, куда мы с Татьяной Михайловной не раз приезжали.  Позже, когда у Бориса появились

новые возможности (его жена, Агния Аркадьевна Тагаевская, являлась лауреатом Ленинский премии),  Агриппина Дмитриевна переехала жить в центр Москвы. У неё была комната в полуподвальном    помещении   в Коробейниковом    переулке,  около Метростроевской улицы. Сюда мы  приезжали к ней в гости со своей маленькой дочкой. Этот район сейчас не узнать, там появились, как теперь говорят, элитные дома с дорогущими квартирами.

Я не случайно подробно об этом рассказываю: как потом оказалось, сёстры Агриппина Дмитриевна и Евдокия Дмитриевна были родными тётями (по отцовской линии) Владимира Александровича Ильина, будущего академика-математика. Но в детстве подробностей их родства мы с братом не знали, хотя о математических способностях сначала школьника, а потом и студента МГУ Володи Ильина в разговорах старших слышали не раз.          Но тогда это не получило для меня никакого продолжения, я даже не знал, что он родился в Козельске и всегда считал, что он родом из Москвы.  Да и осознание того, что девичья фамилия сестёр Агриппины Дмитриевны и Евдокии  Дмитриевны  –  Ильины, пришло ко мне совсем недавно. И только в 1997 году я решился, наконец, подойти к известному профессору, заведующему кафедрой общей математики факультета высшей математики и кибернетики МГУ, академику Владимиру Александровичу Ильину (мы работали на разных факультетах), чтобы сказать, что я из Козельска и что с самого детства знаю и много слышал о нём.  И как только я произнёс слово  «Козельск»,  его воспоминаниям не было конца. Из его рассказа я тогда и узнал, что он родился в Козельске, но постоянно жил там только три первых года. Затем семья переехала  в Москву, и он стал бывать здесь  лишь  на каникулах. Потом наступил перерыв в 33 года, и когда я осмелился пригласить его в поездку в наш город, он тут же с радостью согласился.        В итоге В.А. Ильин  дважды  побывал в Козельске: в 1997-м и 1998-м году, когда ему вручали Диплом Почётного гражданина города. Оба раза мы приезжали в Козельск в одном и том же составе: Владимир Александрович Ильин, его жена, Светлана Гарриевна Ильина – кандидат физико-математических наук, ведущий научный  сотрудник физического факультета МГУ,  а  также  известный учёный-аграрник, член-   корреспондент Российской академии наук (РАН) и Российской академии сельскохозяйственных наук (РАСХН) Гелий Иванович Шмелёв, и я за рулём машины «Волга».  Хочу  заметить,  что  мы с Г.И. Шмелёвым  много раз в летнее время приезжали в Козельск, останавливались обычно в «Берёзовой роще», встречались  со многими людьми.  Иногда  я оставлял его одного (поскольку он в свободное время работал над своими рукописями) и отправлялся на свою улицу, чтобы увидеться и поговорить с кем-то из наших соседей.

Не могу  не рассказать  об  одной  хорошо  запомнившейся  мне поездке в Козельск вместе с Г.И. Шмелёвым 17 октября 1996 года (хорошо, когда есть дневниковые записи!), когда мы посетили Шамординский монастырь. Тогда он ещё только начинал восстанавливаться, и его главный Казанский собор стоял с пустыми глазницами окон. Первой настоятельницей монастыря с мая 1990 года стала приехавшая из Риги игуменья матушка Нúкона. Предварительно у меня уже была договорённость о встрече с нею по приезде в Шамордино. Местопребыванием настоятельницы был храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». И вот мы, вообще-то светские люди, направились в эту церковь, ничего не зная  о тамошних порядках. В то время доступ в эту обитель не был закрыт, вот мы и дошли беспрепятственно почти до покоев матушки, что явилось неожиданностью и для нас самих (но на этом пути мы никого не встретили). Потом появилась помощница, и нас отвели в комнату, куда  вскоре вышла игуменья Нúкона. Она рассказала нам об истории своего служения в Риге и о Божьем промысле – стать ответственной за возрождение Шамординского женского монастыря. Разумеется, мы пришли к матушке не с пустыми руками, наши пожертвования на возрождение пустыни (суммы выражались цифрами с шестью нулями, деноминация ещё только предстояла) были ею с благодарностью приняты.  В ответ матушка Нúкона передала нам иконки   с ликом основателя монастыря преподобного  Амвросия Оптинского.  Одна из послушниц монастыря, только что приехавшая из святых мест в Палестине, провела для нас экскурсию по обители, а позже в трапезной состоялся обед.

Упомянув в своём ответе на ваш вопрос фамилии двух председателей колхозов Г.И. Сонина и П.И. Сычёва, я назвал далеко не всех козельчан, чьи имена и фамилии я тогда часто слышал и хорошо запомнил. Это были люди, оставившие о себе добрую память как руководители различных учреждений района и города: Николай Николаевич Гусев, которого, как тогда с сожалением говорили, «забрали» в Калугу вторым секретарём областного комитета КПСС;  В.Б. Птушкин,  не раз приходивший  в  наш  дом  по ветеринарным делам;  Т.С. Рыженков (и только в 2015 году я узнал, что оба они – Почётные граждане города Козельска); муж и жена А.Т. и А.Д. Бескоровайные, И.З. Курмель,  Г.С. Мосин  (с ним работала моя матушка),   Хайкин, Г. Апарцев и др. Я не говорю здесь о многих школьных учителях, само собой разумеется, что они тоже остались в моей памяти.

Продолжение следует

Примечание:

Печатается по книге «НАШ ВЫПУСКНИК. В.Г. Тимошин. Сквозь призму времени» – М: Наука и образование, 2016. – 126 с. Публикуемый «ЭК» материал подготовлен ученицей Муниципального казенного общеобразовательного учреждения «Основная общеобразовательная школа №4», г. Козельска Козельского района Калужской области Натальей Белоус. Её доклад на XIII районных детских краеведческих чтениях памяти В.Н. Сорокина «История земли Козельской» в апреле 2016 года о Почётном гражданине города Козельска В.Г. Тимошине в номинации «Мемориальное краеведение» был отмечен Дипломом I степени.

Сохранить