Навстречу Конференции,

посвящённой 72-ой годовщине Козельской наступательной операции 1942 г.
Козельск, 27 ноября, РДК, начало 13.00

Конец 1941 - начало 1942 года...
Вслед за оборонительным этапом Московской битвы советское командование навязало противнику «войну на истощение». Началось  контрнаступление под Москвой, в ходе которого были проведены Калининская, Клинско-Солнечногорская, Нарофоминско-Боровская, Елецкая, Тульская, Калужская и Белёвско-Козельская наступательные операции.
В ночь на 30 декабря 1941 г. фашисты были выбиты из Калуги и отошли к Юхнову. В ходе Белёвско-Козельской операция, продолжая наступление, 1-й гвардейский кавалерийский корпус 28 декабря взял Козельск. 27 декабря началось наступление на Белёв, который был взят 31 декабря стрелковыми дивизиями 10-й армии, которые затем направились к Сухиничам. В Сухиничах наши войска столкнулись со свежей немецкой дивизией, выбить которую из города не удалось, и она была здесь блокирована к 5 января.
По приказу И.В. Сталина (Приказ опубликован в книге Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г — 1942 г. Т. 13 (2—2). — М.: ТЕРРА, 1997. — 448 с ISBN 5-85255-708-0) всё Подмосковье было превращено для фашистов в "снежную пустыню". "Гони немца на мороз!" - вот ключевая задача, благодаря успешному решению которой отныне только холод и пепелища ждали врага на нашей земле.
Детальному рассмотрению событий кануна и ходу боёв за освобождение Козельска по дням в декабре 1941 г. уделил своё внимание наш исследователь Олег Федосеев в Специальном проекте «Энциклопедии Козельска» "ВОСЕМЬ ДНЕЙ 1941 ГОДА: ОСВОБОЖДЕНИЕ КОЗЕЛЬСКА" (здесь и др. страницы). Вопросы истории освобождения Козельска в декабре 1941 г. были детально рассмотрены в ходе военно-исторической Конференции, которая прошла в нашем городе в декабре 2011 года (здесь, здесь).
Начиная с зимы и на протяжении всего 1942 г. для Козельска продолжалось ВРЕМЯ ВЕЛИЧАЙШИХ ИСПЫТАНИЙ.

Предстояло пройти через многое: от зимней наступательной операции, в ходе которой был освобождён Козельск, через срыв фашистского контрнаступления летом 1942г., когда удалось отстоять Козельск. Наконец,  с 22 августа 1942 г. без паузы между оборонительной операцией 16-й и 61-й А началась Козельская наступательная операция 1942 года  (3-я ТА, 16-я и 61-я А).
Всё лето 1942 г. наши войска под Козельском учились воевать в боях. Кандидат военных наук Владимир Николаевич Зубков в марте 2011 г. на страницах сайта глубоко и всесторонне проанализировал ход такой "учёбы боем" (здесь и здесь).
Наши читатели в комментариях к этим статьям горячо откликнулись на публикацию историка, добавили немало важного.
Сегодня, накануне новой Конференции в Козельске, мы публикуем у нас выдержки из книги Александра Степановича Любимова «В походах и боях. О друзьях товарищах...» (Нижний Новгород, Издатель Ю.А.Николаев, 2001. Всю книгу можно прочитать здесь.
Любимов Александр Степанович, сын крестьянина из уральского села Аятское, Невьянский район, Свердловской области, участник Отечественной войны. В ходе боевой жизни прошел путь от рядового до командира батареи БМ-13, офицера штаба артиллерии 1-й ударной армии. После войны – учитель, работал на Урале и в городе Кирове (школы No 15 и No 10).
В книге рассказывается о многих страницах военной истории, в т.ч. о боях под Козельском в августе 1942 г. в районе пос. Грынь, Озеренское, Сметская, Сметские выселки, Жуково, Дебри, Дудорово и др.
В это время наши войска приступили к реализации замысла Козельской наступательной операции, о которой В.Н. Зубков у нас писал: "План Козельской операции против последствий германского «Вихря» представлял собой ассимметричные клещи с сильным левым крылом (3-я танковая армия) и слабым правым (16-я армия). Целью операции было окружение и разгром 53-го армейского корпуса фашистов в междуречье Рессеты, Жиздры и Вытебети, в районе Бело-Камень, Глинная, Дудоровский, Сорокино. Для осуществления Козельской операции была создана группировка войск в составе трех армий: 16-й, 61-й, 3-й танковой. Число германских дивизий в ходе операции «Вихрь» достигало семнадцати. По численному составу соотношение сил было в нашу пользу. По людям - 2:1, по танкам - 3:1, по артиллерии - 2:1. Преимущество же в авиации оставалось за противником. Соотношение сил и средств (кроме танков) было явно недостаточным, поскольку для успеха наступления его нужно было иметь 3:1".
 

Памятник на могиле погибших воинов в д. Озерно, Ульяновский р-н Калужской области, с сайта

А.С. Любимов

ОЗЕРЕНСКИЙ:  БМ-13

Отрывки из книги «В походах и боях. О друзьях товарищах...»

На южном участке фронта, в районе Козельска, назревали новые события: немцы начали стягивать войска в районе Кирейково – Дудоровский – Крапивна. Очевидно, наша разведка это передвижение вражеских войск установила, и командование Западного фронта тоже начало стягивать войска в районе Козельска и Чернышево. 25 ОГМД покинул Рязанцево и сосредоточился в лесу западнее Госьково – Озеренский (тылы же остались под Рязанцево). Была установлена связь с пехотной дивизией, занимавшей здесь оборону, выбраны огневые позиции. Начало августа под Белёвым в тот год было сухим и солнечным. На огородах в деревнях зрели овощи, на полях, если они были засеяны, шумели хлеба. Но в прифронтовой полосе поля, как мне помнится, были не обработаны, на них рос сорняк, а вот на огородах росла картошка, морковка, радость сельских ребят – горох и другие овощи. Дивизион стоял в лесу, машины замаскированы, передвижение местных жителей или кого-либо – ограничено. Даже командующий 61-й армией был задержан часовыми. Только после проверки документов начальником караула он был в сопровождении нескольких солдат допущен до штабной машины. Этот случай я запомнил.

Воины, мужчина и женщина со знаменем преклонившись возлагают венок. Братская могила военнослужащих Красной Армии у д. Уколицы, погибших в годы Великой Отечественной войны (1942-1943 гг.) Здесь покоятся останки воинов Красной Армии, погибших в годы Великой Отечественной войны (1941 - 1943). По численности захороненных она третья в Ульяновском районе, после села Ефимцево (4317 человек) и деревни Колосово (3666 человек) (с сайта).

Генерал Попов на часовых не кричал, с начальником караула – сержантом разговаривал спокойно и охотно предъявил свой документ. Поговорив с командиром дивизиона, он отбыл из нашего расположения. А часового и начальника караула поблагодарил за службу.
Я был комиссаром батареи, и потому часто приходилось дежурить по кухне. А воды в лесу не было. Брали в Озеренском, из колодца. Набирали в водогрейку. Селение это не очень пострадало от войны. Дома стояли, в них продолжали жить крестьяне. Жителей было много, но взрослого населения я не встречал. Старшие, видимо, избегали встреч с нами. Запомнились ребятишки – мальчишки, девчонки лет пяти – восьми. Они окружали нас, когда мы набирали воду. Я с ними беседовал. Они задавали вопросы, я им задавал – получался разговор… А когда мы отправлялись в обратный путь, они просили, чтобы их прокатили. На крыльях машины, в кабинке водогрейки, довольные, они доезжали до середины поляны за деревней, перед лесом. Шофер (фамилию забыл) вел машину спокойно, тихо, да и дорога хорошая была. Машина останавливалась, ребятишки прыгали на траву и провожали нас, махая ручонками, а потом с криками бежали обратно.
За водой водогрейка ездила каждый день, и ребятишки каждый раз поджидали нас на той поляне, недалеко от околицы. Машина, поравнявшись с гурьбой детворы, останавливалась. Шофер открывал дверцу и бережно усаживал каждого. Дети смеялись, переговаривались и в благодарность за внимание угощали нас морковкой со своего огорода. Мы охотно принимали эти подарки. Потом шофер, осмотрев «пассажиров», трогал машину, и такой дружной компанией мы въезжали в деревню и всегда к колодцу, вырытому давным-давно на улице, перед окнами домов. Набрав воды, мы отправлялись обратно. Ребятишки, как и прежде, взбирались на свои места – машина трогалась… Так было и 10 августа 1942 года.

Пусковая установка БМ-13, которую сначала фронтовики, а потом и весь народ назвал «Катюшей» (сайт).

Август 1942 года

Мы стояли в лесу, недалеко от проселочной дороги. Иногда после ужина выходили на опушку леса. Немцы были далековато, километрах в 4 – 5. На фронте было тихо, немец активности не проявлял. А в тот вечер все изменилось. По дороге из Госьково на Сорокино, из Сорокино на Госьково шли и шли в ту и другую сторону солдаты: происходила смена частей, стоявших на передовой. Дивизию сменяла бригада. Войска шли и шли, одни на фронт, другие – в тыл.

Перемещение войск на фронте всегда наводило на размышление и тех, кто шел на передовую, и тех, кто покидал ее. Задумывались и мы, видя, как шли и шли войска. Что-то будет…

Район боевых действий, описываемый А.С. Любимовым, фрагмент карты ГШ, 1941 г.

Августовская ночь под Белёвом быстро приходит: сумерки сгущаются и все обволакивает тьма. Ночь всех успокаивает. Все смолкает на батарее. Только караул бодрствует… Часа в четыре утра все вокруг загрохотало: немецкие самолеты и немецкая артиллерия начали обработку наших позиций. Понятно, сон у всех пропал, все ожило. Батареи получили приказ: приготовиться к выезду на огневую. Водители и расчеты БМ заняли свои места, и, как только затихла вражеская артподготовка, дивизион выдвинулся из леса и направился в сторону фронта. Миновав Озеренский, машины по проселочной дороге промчались в сторону деревни Уколицы. А вокруг тишина. Ни одна батарея не вела огонь.

Тишина настораживала: неужели немцы подавили огонь наших батарей, но мы же живы?.. БМ-13 у опушки оврага ( белёвская земля вся изрезана оврагами) встали на огневую. Орудия расчехлены и наведены на цель. По приказу комиссара дивизиона Волкова я с отделением охраны (в дивизионе были две 45-милиметровые пушки и несколько комплектов снарядов к ним, ручные пулеметы и противотанковые ружья) за оврагом занял рубеж. Бойцы начали окапываться. Но не успели мы окопаться, как пришел приказ отходить за овраг, что мы и сделали. А за оврагом новое распоряжение: «В машины – и к месту расположения». А БМ уже ушли с огневой. Мы двинулись в обратный путь. Не успели сделать и 500 метров, как нашу полуторку остановил боец 3-го орудия батареи. Он доложил: «Комиссар, орудие в овраге буксует, выбраться не может». Я выпрыгнул из машины. Полуторки с пушками ушли, а я с солдатом батареи побежал в лог, к установке.

Почему БМ-13 оказалась в овраге? Расспрашивать некогда… Колеса машины увязли в грязи. Рубили кусты, бросали под колеса, откапывали, толкали, а результата нет. А за оврагом – немцы. Я приказал старшему сержанту Колесникову взять трех солдат и бежать наверх. Вести наблюдение, а если потребуется – отстреливаться. Остальные солдаты старались вызволить машину. Но колеса все сильнее и сильнее уходили в трясину. Побросали шинели, снова рубили кусты – машина не идет. А тут прибежал Колесников:

«Товарищ комиссар, впереди автоматчики, приближаются танки, а наших нет… Никого нет…».

А дело было после приказа Сталина № 227: за оставление территории и техники – расстрел… А у нас орудие РС (с реактивными снарядами) БМ-13. Еще несколько раз шофер рванул машину туда-сюда. Снова мы побросали под колеса срубленные ветви, сами в такт толкали: «А ну, еще раз! Сильней, сильней!» – Бесполезно. А наверху стрельба…

Приказал дать залп в сторону немцев и взорвать установку. Снаряды ушли. Я повторил приказ: «Подорвать машину!» На каждой БМ всегда был ящик тола, а в баках сто литров бензина… Расчет отошел в сторону, лейтенант Карогод, пиротехник дивизиона (почему он, как и Колесников, оказался здесь, я не спросил), подорвал машину. Сильнейший взрыв, огонь, и дым столбом ушел ввысь. Подорванная машина горела. А расчет по моей команде уходил в сторону Озеренского. Перейдя дорогу на Сорокино, мы углубились в лес, перевалили через овраг и вышли на заросшее поле. На поле уступом стояли танки, шесть танков (может, и больше), замаскированные, чтоб не видно сверху. Дула пушек направлены на дорогу, в Сорокино. Авиация немцев снова бомбила наши войска, дороги, селения…Танкисты заметили нас, мы – их. Я подошел к ближнему танку Т-34, вкопанному в землю. У танка – танкист.

– Это вы, лейтенант, подорвали машину? – спросил он.

– Да. Завязла «катюша» в болоте. Вытащить не смогли, а рядом немцы.

– Пехота впереди есть? – тревожным голосом снова спросил танкист.

– Наших нет, нет. А немцы рядом. Автоматчики, танки… Успеха вам…

– Вам тоже…

Танкист пошел к танку. Уходил, не оглядываясь в нашу сторону. А мы пошли в лес, на север, к месту стоянки дивизиона… Вскоре совсем рядом послышались разрывы снарядов. Наши танкисты, а может, ствольная артиллерия, били по колонне немецких танков…

Шел бой и в районе селения Озеренский. Мы прибавили шагу. В районе сосредоточения дивизиона мы никого на встретили. Никого из своих мы не встретили и на опушке леса. Нас не ждали. Было как-то не по себе. «Куда ушел дивизион?» – сверлила мысль.

А на знакомой поляне стояли танки. Они уходили в лес и тут же разворачивались… День солнечный, небо чистое, и немецкой авиации нет… Колесникова и Гринько, наводчика 3-го орудия, я направил в Госьково. «Ищите дивизион, – напутствовал я, – и к нам. Мы будем ждать здесь, на опушке…»

Прошел час, другой… Полянка опустела, а со стороны Озеренского и Симоновского доносились разрывы снарядов, стрельба… Наша группа в новое расположение дивизиона пришла уже к вечеру. Какое-то смутное воспоминание осталось у меня о встрече в батарее. Взорвали боевую машину – ну и что? Меня никто из начальства не вызывал, и я почему-то никого не расспрашивал, почему БМ оказалась в овраге, в трясине, почему дивизион ушел, а машину в трясине оставили… Командиром батареи был лейтенант Конюхов, молодой, лет двадцати. Почему он не беспокоился о судьбе машины? Он же комбат, машина его батареи?.. И этот вопрос передо мною вставал…

На следующий день оперуполномоченный дивизиона со мной побеседовал. Из всех его вопросов запомнился один: принес ли я что-нибудь, какую-нибудь железяку от взорванной машины? Я ничего не принес, не думал об этом. А вечером дивизион ушел еще дальше на север и остановился в каком-то лесу.

А танковая армия Гудериана продолжала наступление. У селения Озеренский шел бой. Здесь насмерть стояли наши батальоны. На полянке севернее Озеренского шло танковое сражение. На пути танков Гудериана встал танковый корпус 3-й танковой армии генерала Романенко. Несколько часов длился бой. Наши танки заставили немцев отойти на Сорокино. Когда бой отгремел, наши БМ-13 пришли на знакомую поляну, чтобы нанести удар по Сорокино.

Боже мой! Что мы увидели! Вся поляна была заполнена разбитыми и сожженными танками, немецкими и нашими. Около танков трупы – трупы танкистов. Немцы и наши. Бой отгремел, а трупы еще не убрали. Здесь, на мирной поляне, по которой мы ездили за водой в деревню, где нас радостно встречали деревенские ребятишки…сегодня кладбище разбитых и сожженных танков и трупы…

Ужасное зрелище. Наши БМ-13 медленно продвигались вперед, на огневую, чтобы дать залп по врагу. Здесь же на избитой боем земле, среди разбитых танков, дивизион выстроился в боевой порядок, последовала команда: «Огонь!», командиры орудий крутанули ручки на пусковых ящиках – и реактивные снаряды, оставляя след, прорезали тьму и ушли к цели. А через некоторое время донеслись до нас глухие раскаты взрывов… Выполнив задачу, БМ-13 развернулись и ушли в ночь…

А что было с Озеренским и с теми милыми ребятишками, я не знаю. У жителей было время, бросив все, забрав ребятишек, уйти на север, на Гуськово, на Грынь, и укрыться в лесах. Знаю, что за Озеренский и Симоновский вел бой батальон стрелковой дивизии, а может, той бригады, которая 10 августа шла на смену уходившей в тыл дивизии. Батальон этот стойко держал оборону и не отступил. В бою ему помогли и танки 3-й танковой армии, те самые, с которыми мы встретились в поисках дивизиона. Но главный удар 2-я танковая армия немцев, армия Гудериана (в составе пяти танковых и семи пехотных дивизий при поддержке воздушной армии), нанесла из района Крапивны и Дудоровского по Ульяново – Медынцево – Старица с целью занять Козельск, Сухиничи и Юхнов. Бои были жестокими. Здесь, на Калужской земле, в августе 1942 года 25-й гвардейский минометный дивизион (не отдельный, а уже в составе 54-го гвардейского полка) вновь встретился с воинами 1-й Московской гвардейской дивизии. Это было в районе Сметской.

Путь 1-й Московской и 25-го ГМД лежал от Новогрыни на Сметские Выселки и далее на Сметскую, Жуково, Дебри. Помню, полки дивизии и батареи дивизиона передвигались по лесной, сильноразбитой дороге.

Это было в 20-х числах августа. Прошли дожди, дорога раскисла и была трудной. В боях за Сметские Выселки, Сметскую и за высоту 200,4 наш дивизион своим огнем поддерживал наступающие полки 1-й Московской. Нашим войскам удалось отбросить немцев на левый берег реки Вытебеть. До Козельска и Сухиничей немцы в августе 1942-го не дошли. Врага остановили ценой больших потерь. Большие потери понесла наша 3-я танковая армия и 1-я Московская дивизия.

В сентябре бои на Брянском фронте стихли, стороны перешли к обороне. 25 ГМД остановился в лесу, в районе деревни Грынь. Сентябрь – уже осень. То солнечные дни, то пасмурные. В один из пасмурных дней по поручению командира дивизиона я поехал по огневым. Проверить, нет ли там оставленных снарядов. Таких снарядов на огневых я не обнаружил, но, будучи около Озеренского, вспомнил о наших юных друзьях – тамошних ребятишках, которых мы катали на водогрейке. Там никого не встретил, ни одной души. Дома были разбиты, некоторые сожжены, а колодец действовал: была цепь, было ведро. Я остановил машину, вышел из кабины. Обошел колодец, осмотрелся, посидел на скамейке у колодца. Вдруг появилась кошка, черная кошка. Она вылезла из-под разбитого дома, стоявшего рядом. Дикие, большие глаза ее горели. Стало как-то не по себе. Еще раз обошел колодец и скамейку, сел в машину и покинул Озеренский. А черная кошка одичавшими глазами все смотрела на меня. Кошка, кошка… Черная одичавшая кошка не ушла из родного дома и ждала возвращения хозяев разбитой усадьбы. Дождалась ли?

В Озеренском я больше не бывал, но эти места никак забыть не могу. Калужская и Белёвская земля для меня, старого человека, и сейчас дорога. Здесь в боях и походах я мужал и стал офицером Советской армии, обрел боевых друзей, получил партбилет и орден Красной Звезды. Жизнь для меня всегда была тяжела, но только здесь, на освобожденной нами земле, я видел женщин в упряжке вместо лошадей. Надо было как-то выживать. Надо было пахать и засеивать эту землю. Я был молод, легко шел по земле, набирая сил, чтоб их хватало на всю жизнь… О, юность, юность, и в страшные годы войны ты хороша.

А сколько нас, молодых, здоровых и сильных, отдало свои жизни за любимую Отчизну!

Подготовка текста к публикации - Олег Федосеев, ноябрь 2014 г.