28 января. ПАВЛОВ ДЕНЬ

В народе этот день ещё слывёт Днём Колдунов

    День получил свое название в честь церковного праздника — дня памяти преподобного Павла Фивейского. Его также называют Павлом Египетским или Павлом Отшельником (читать).

    Однако в народе 28 января называют ещё и Днём Колдунов. Полагают, что в это время колдуны и колдуньи обучают учеников искусству своего колдовства. Для «козельских простолюдинов» тема колдовства далеко не праздная (читать). Здесь целые деревни считаются колдовскими, например, Слаговищи так и называют - «Деревня колдунов»(читать). Немало мистического рассказывают и про деревню Дешовки (читать). В Клюксах тоже вспоминают про «нечистую» (читать). Кто знает, где правда, а в чём вымысел? Поговаривают, что именно 28 января ученики колдунов, которые учатся да тренируются «на кошках» способны принести простым людям неприятности. Люди, как могут, стараются защититься от злых чар молитвами и стучат по дереву. Повсюду бытуют страшные истории, какие-то, непременно, есть и на вашей памяти.

Картинка с сайта

Лариса АБАКУМОВА

Посвящается моему дорогому брату Володе,

всю свою не очень длинную жизнь прожившему в г. Трубчевске

на нашей любимой малой родине.

ВЕДЬМА

    Должна Вам заметить, что Трубчевск – это город особенный, ни с чем несравнимый и, уж, что точно, неповторимый. Он приютился на правом высоком берегу Десны, а левый красавец – берег выстлан сочно-зелеными, словно велюровыми, заливными лугами, охваченными вдали густыми непроходимыми лесами. А между берегами - серебряная извилистая лента Десны, как маленькая девочка, тянущая руки к украинскому дядьке Днепру. Соединившись, они несут свои воды к Черному морю.

   Я нисколько не преувеличиваю, говоря о несравненности нашего уездного городка. Спросите о нем любого местного жителя и услышите много интересных, удивительным, часто мистических историй.

Улица города Трубчевска, фото с сайта

    С давних времен Трубчевск делился на районы: Жучино (где прошло – пролетело наше детство), перейти через овраг – Городцы, Заполица и Центр. Были ещё какие-то мелкие места и местечки, получившие свои, подчас странные, названия, например, Шохва (в разговорах это звучало так «… они живут под Шохвой» или «… пойдем под Шохву»), Легчиловка и т.д. Про Легчиловку я часто слышала от бабушки, т.к. там жили наш батюшка – отец Николай с матушкой Софией и детками. Откуда взялись эти названия и, что означают, не знаю – фантазировать не буду… Раньше можно было спросить об этом у нашего старожила историка - археолога Василия Андреевича Падина и получить исчерпывающий обстоятельный ответ, но теперь дядя Вася смотрит на нас откуда-то из-за облаков и помалкивает – ищите сами.

     Чтобы добраться до центра из любого района города, надо обязательно пройти через овраг или балку. Как я уже говорила, наша семья жила на Жучино (так называли наш район, а нас жученцами). Все жученцы знали друг друга и, можно сказать, дружили, ходили друг к другу в гости.

     Аккуратненькие деревянные домики располагались по оврагам и пригоркам, утопающим в яблоневых, грушевых, вишневых, сливовых садах. Летом эти сады накрывали наше Жучино захватывающим дух ароматом! Я уверена – нигде не растут такие благоухающие груши и яблоки, как у нас. До сих пор этот чудный аромат детства живет во мне. А зимой морозным снежным январём мой город просто сказочный. В три часа дня уже смеркается, круглая луна выкатывается из-за печных труб, наполняя воздух и землю желтовато-туманным светом. Стройными струйками над крышами поднимается дымок – жучинцы затопили голландки, согревая свои хатки удивительно уютным теплом.

     Вот зимой-то эта жуткая история, о которой я хочу вам рассказать, и произошла.

    Наша семья жила в большом помещичьем деревянном, добротном доме обшитым короткими брусочками «в ёлочку». Кроме нас в нём жили ещё пять семей. Жили дружно, как-то по- родственному. Наша квартира была самая большая – галерея из трёх комнат. Высокие, украшенные лепниной потолки, которые аккуратно и заботливо белили к Светлому празднику Воскресения Христова.

    Во времена моего раннего детства телевизоров ещё не было и мы много и со вкусом читали. Каждый член семьи был записан в библиотеку (замечу, что библиотек в нашем небольшом городке было четыре это помимо школьных). Моя мама любила зарубежную и русскую классику, отец предпочитал детективы и серию ЖЗЛ, брат Володя читал книги про шпионов и очень любил «Поднятую целину» Михаила Шолохова. Читать любил по вечерам лёжа на теплой печке, заливисто хохоча над проделками озорного деда Щукаря и над репликами Макара Нагульного и, сквозь смех, пытаясь зачитать нам с мамой отрывок из книги. Я читала всё то, что советовала мне мама. Поглощали книги, как говорится «взахлёб», под лампой или абажуром (а иногда и с фонарем под одеялом) подчас до самого утра.

    Библиотечным днём у нас была пятница. После работы мама, Володя и я складывали прочитанные книги в сетку и шли в библиотеку Дома учителя - к тете Зое (нашей соседке по «миловскому» дому) или в районную библиотеку к маминой подруге тете Лене. Выбирали книги долго, обстоятельно, выполняя заказ папы и бабушки. Назад летели на крыльях, предвкушая радость любимого занятия.

    Во время чтения в доме царил покой и тишина. Даже если кому – то нужно было что-нибудь взять на столе или подвинуть стул, делалось это тихо – тихо, чтобы не спугнуть благодатное чувство погружения в книгу. Слышен был только уютный шелест листаемых страниц.

    В тот морозный вечер Володе пришлось идти в библиотеку одному. Мы с мамой и бабушкой отправились в баню, а папа припозднился на работе. Собрав все книги, мой братец пошагал в Дом учителя. В библиотеке задержался надолго – нужно было выбрать все, что мы ему заказали.

На небе уже появились звезды и тусклая, излучающая матовый свет луна, когда Володя направился домой. Шел быстро, твердой поступью: раз, два, раз, два. Скрипел на морозе искрящийся снег. Щеки и руки приходилось частенько потирать, чтобы не отморозить. Два квартала миновал быстро и вот уже улица Куйбышева.

    Почему – то вдруг неприятный холодок забрался в рукава пальто и пробежал по спине. Стало страшно: обернулся и на секунду оцепенел. Сзади прямо к нему бежала черная кошка и как – то странно урчала. Это было не мурлыканье довольного кота, а угрожающее рычание заставившее ускорить шаг. В следуюшее мгновение пронзительный человеческий визг заставил содрогнуться; волосы зашевелились на голове. Обернувшись, Вова увидел женщину с распущенными черными волосами в длинной до пят рубахе. Она бежала за ним и визжала, точно за ней неслась стая голодных волков.

    Ведьма!!! В голове билось одно и то же – беги, беги, беги! Но он снова оглянулся. Боже мой! Опять черная кошка! Замахнулся сеткой с книгами, пытаясь прогнать: «Пошла, погань, брысь!» А этого никак уже не ожидал. Вместо кошки снова ведьма!!! Снова этот истошный визг! Выпустив из рук сетку с книгами, бросился бежать. Поворот на улицу Фокина. Калитка, Во двор.

   Двери нашего дома резко распахнулись, в комнату влетает Вова и изнеможении плюхается на скамейку возле окна. Серое лицо. Остановившийся взгляд. На вопрос мамы: «Володя, сынок, что случилось?», только: «Закройте скорее!».

Мама судорожно закрывает дверь, садится рядом с сыном. Молчание.

     Только по прошествии некоторого времени мы привели его в чувство и поняли, что случилось. Узнав, что Володя потерял от страха книги возле дома Шевыряевых, папа надел полушубок взял фонарь и пошел на поиски.

     Сетку с книгами найти было не трудно – она лежала у края дороги в снегу. Папа, подойдя, посветил фонарем и… рядом с брошенной сеткой на снегу отпечатался глубокий след босой ноги. В ужасе схватив книги, папа поспешил домой. Войдя, он запер дверь на крепкий засов, что случалось крайне редко.

     Бывает же!

     Эта история часто вспоминается, когда я притаюсь в кровати в ожидании сна.

Лариса Абакумова, декабрь 2015 г.